Друиды

Следующей любопытной работой в этой области стала «Originum Gallicarum Liber», написанная голланцем Марком Боксхорном и опубликованная в Амстердаме в 1654 г.; большая ее часть посвящена филологическим вопросам и связана с друидами лишь опосредованно, но к ней добавлено приложение в виде большой латинской поэмы, которая должна была освещать систему друидической философии. Еще более значительное сочинение появилось на континенте два года спустя; оно было написано Жаном Пикаром из Тура ^с, который рассматривал проблему друидов со строгой исторической точки зрения и привел в полном объеме множество заметок античных авторов. Между тем в Англии в «Delphi Phoenicizantes» (Oxford, 1655) вышла короткая статья «De Origine Druidum», написанная Генри Джейкобом из Мертоновского колледжа. На честь авторства этого труда претендовал Эдмунд Дикинсон. Через несколько лет в Оксфорде была опубликована еще одна небольшая латинская книжка о друидах; ее написал Томас Смит из Магдалена, [25]и самое интересное заключается в том, что он называет Кэмдена, ученого XVI в., родоначальником изучения друидов. Следует упомянуть и о третьей оксфордской книге, а именно о сочинении Теофила Гейла «The Court of the Gentiles», [26]так как оно содержало краткий раздел о друидах, а поскольку эта работа была написана на английском, она вполне могла привлечь к ним внимание читающей публики.

Впрочем, в этот период друиды уже не нуждались в подобной рекламе – по крайней мере, в Британии. Ибо XVII век стал свидетелем не только неослабевающего интереса к этой тематике со стороны ученых, но и постепенного распространения в Англии смутных представлений о друидах в качестве древних поэтов и жрецов Британии. Этим признанием друиды были обязаны отнюдь не ученым трактатам, и я склонен полагать, что главная заслуга в этом отношении принадлежит Бомону и Флетчеру, которые выбрали для своей трагедии ранне-британский сюжет. Премьера «Бондуки», состоявшаяся в 1618 г., выводила на сцену друида в таком облике, который не мог не привлечь к себе благосклонного внимания публики, и начиная именно с этого времени их образ приобрел повсеместную известность. Таким образом, скорее всего, в середине XVII в., когда писал Генри Джейкоб, имя друидов уже было у всех на устах, [27]не ограничиваясь небольшим кругом ученых.

«Бондука», несомненно, является поворотным пунктом в истории возрождения народного интереса к друидам. Конечно, участие, которое принимают в ней друиды, стало косвенным следствием трудов ученых, поскольку именно они позволили Флетчеру использовать произведения античных авторов, особенно Тацита, в качестве источников; между тем Шекспир, так как он заимствовал сюжет своей «Цимбелины» по большей части из средневековых романов, вообще не ввел друидов в свою пьесу, действие которой происходит в тот же период.

Первая сцена третьего акта «Бондуки» происходит в Храме Друидов и открывается торжественным появлением поющих друидов; следует отметить, что пение составляет их основное занятие. «Пойте, друиды!» – приказывает Каратах; в другом месте Бондука восклицает:

– Восстань из праха, войско мертвецов,
Чьи подвиги друидами воспеты.

А в первом акте Каратах говорит о

The holy Druides composing songs,
Of everlasting life to victory.

(Славных друидах, слагающих песни
О вечной жизни для победы.)

Эти представления о друидах прежде всего как о бардах получили дальнейшее продолжение в «Ликиде» Мильтона (1637 г.):

Where were ye, Nymphs, when the remorseless deep
Clos'd o'er the head of your lov'd Lycidas?
For neither were ye playing on the steep,
Where your old Bards, the famous druids, ly.

(Где были вы, нимфы, когда беспощадная бездна
Сомкнулась над головой вашего любимого Ликида?
Ведь вы не играли на тех склонах,
Где покоятся ваши древние барды, славные друиды.)
И в Англии они утвердились примерно на сто лет.