Друиды

Вот что думал Цезарь об обучении у друидов: «Там, говорят, они учат наизусть множество стихов, и поэтому некоторые остаются в школе друидов по двадцать лет. Они считают даже грехом записывать эти стихи, между тем как почти во всех других случаях, именно в общественных и частных записях, они пользуются греческим алфавитом. Мне кажется, такой порядок у них заведен по двум причинам: друиды не желают, чтобы их учение делалось общедоступным и чтобы их воспитанники, слишком полагаясь на запись, обращали меньше внимания на укрепление памяти; да и действительно со многими людьми бывает, что они, находя себе опору в записи, с меньшей старательностью учат наизусть и запоминают прочитанное. Больше всего стараются друиды укрепить убеждение в бессмертии души: душа, по их учению, переходит по смерти одного тела в другое; они думают, что эта вера устраняет страх смерти и тем возбуждает храбрость. Кроме того, они много говорят своим молодым ученикам о светилах и их движении, о величине мира и земли, о природе и о могуществе и власти бессмертных богов».[167 - Caes., В. G., VI, 14 — Пер. М. М. Покровского.]

Таково было состояние друидизма в эпоху его наивысшего расцвета: литература, история, теология, философия, естественные науки, математика, география, астрономия и т. п., — образование друидов охватывало всю сферу мыслимых в те времена познаний. Двадцать лет и в наше время еще составляет срок обучения, — как отметил д'Арбуа, — если прибавить время начального образования к периоду среднего и высшего. Позволительно думать, что такой срок обучения был связан с большими расходами, в силу чего состав учеников ограничивался выходцами из зажиточных семей. Однако после завоевания, несмотря на введение римских школ, это положение менялось не быстро. Помпоний Мела, который около середины I в. н. э. составил описание, примерно, через девяносто лет, прошедших после правления Цезаря, повторяет все сказанное проконсулом, добавляя к тому лишь сообщение о тайном характере, который приняло обучение: «Они (друиды), утверждают, что им ведомы величина и форма Земли и мира, движение неба и звезд и желанья богов. Они обучают многим вещам самых благородных юношей своего народа, втайне, в течение двадцати лет, пребывая в пещерах либо в лесном уединении. Одно из тех положений, в которых они наставляют, было распространено в народе, очевидно, с тем, чтобы они (галлы) храбрее вели себя на войне, зная о том, что души вечны, и существует другая жизнь у магов…».[168 - Pomp. Mela, III, 3.]

Такую таинственность обычно истолковывают как следствие римских гонений, начатых после эдиктов Тиберия и Клавдия. Тем не менее, следует заметить, что в I в. Галлия была еще недостаточно подчинена римской администрации, и надзор со стороны римских властей осуществлялся нерегулярно. Текст Мелы, скорее, заставляет нас вспомнить об удаленных священных рощах (remotis lucis) Лукана[169 - Lucan. Pharsal., I, 452, 453.] Ирландец Катбад также обучает своих учеников за пределами Эмайн Махи, «на северо-восток» (anairtuaith), как указывают все тексты, и филид Ферхертне, согласно «Беседе двух Мудрецов»,[170 - Изд. Stokes, «Rev. celt.», 36, 13, 7.] поступает также. Следует отметить, что друидические школы еще долгое время просуществовали в Ирландии, под официальным руководством филидов, которые сделались профессиональными преподавателями.[171 - «Ancient Laws», II, 146 et sqq., V, 96.] Благородные отпрыски получали образование на нижних уровнях этого сообщества, они изучали право, генеалогию и искусство стихосложения.[172 - O'Donovan, «Tribes and Customs of the Ну Fiachrach», 79-167.]

II. МЕСТО ДРУИДА В ОБЩЕСТВЕ

В своей переряженной в мифологию истории Ирландия не сохранила для нас ни одного ясного примера, дающего представление о политическом влиянии друидов, однако известно, все же, что в Галлии главным собеседником Цезаря был друид,[173 - См. наст. изд. стр. 74, 116.] которого Цицерон так и именует, обращаясь к своему брату Квинту: «И это искусство прорицания не находится в пренебрежении даже у варварских народов, так как имеются друиды в Галлии, из каковых я сам знал Дивитиака эдуя, твоего гостя и пангириста, который заявлял, что ему известна наука о природе, которую греки называют «физиологией», и что он предсказывал будущее частично с помощью гадания, частично путем догадок».[174 - Cic. De Divinatione, I, 40, § 90.]