Дружба начинается не со знакомства (СИ)

До Гарри не сразу дошел смысл сказанных слов, а уж когда дошло… Взвизгнув, он бросился к столу и поставил клетку с Буклей рядом, а потом кинулся обнимать и благодарить тётю. Совы с обоюдным интересом уставились друг на друга. Белоснежного совина Гарри, недолго мучаясь, назвал Берингом. Он любил этого отважного путешественника, чей путь трагически оборвался во время последних странствий, но в чью честь был назван пролив между Чукоткой и Аляской — Беринговым проливом.

Черепашка Люси впала в спячку, и поэтому Гарри оставил её в школе, на попечении мистера Филча. Дадли, повздыхав, всё-таки соскучился по ней маленько, подарил Гарри красного деревянного коня на колесиках, небольшого и очень славного. Дядя Вернон, что-то проворчав, подарил книгу «Разведение полярных сов в неволе», этот подарок, богато иллюстрированный, с подробными описаниями, чертежами и схемами, ошеломил Гарри, и он надолго пропал, зарывшись в увлекательный мир сов.

В общем, замечательное Рождество, замечательные каникулы вышли у Гарри Поттера, студента Хогвартса. Даже съездили в Блэк Дадли, маленький городок близ Бирмингема, туда как раз на Рождество приехал передвижной зверинец. И Дурсли с Поттером, соблазнившись рекламой на каких-то невиданных экзотических зверушек, не удержались и поехали. Конечно, реклама их не обманула, посмотреть там было на что… в особенности привлекла внимание одна лягушка — пипа суринамская. Она собрала огромную толпу поклонников, Гарри сперва не понял, что в ней такого привлекательного. Ведь жаба на вид откровенно страшная, плоская и квадратная, как книжка с тощими лапками по углам, а спина дырявая, вся как в оспинах, б-бр-р-р… Но послушав экскурсовода, стало ясно, почему пипа пользуется таким уважением. Оказывается, она живородящая и малышей вынашивает на спине, а после их рождения — причем они рождаются сразу лягушками, а не головастиками — мамаша-пипа ещё долго оберегает их. Кроме странной пипы тут была ещё и туатара, вот она Гарри больше понравилась, симпатичная кремово-желтая ящерица, похожая на некрупного варана. Её уникальность заключалась в том, что она являлась живым реликтом, клювоголовым современником динозавров, а также имела третий глаз на темени, его, конечно, не было видно под кожей, но сам факт того…

К сожалению, каникулы имеют одно подлое свойство — заканчиваться. Рано или поздно. Вот и они закончились и Гарри вернулся в Хогвартс. Оказавшись в спальне мальчиков, Гарри обнаружил возле своей кровати небольшую кучку подарков. Коробка шахмат от Рона, большая банка сливочной помадки от Хагрида, блокнот для записей от Гермионы, толстая пачка листов для черчения от Филча и мантия-невидимка от неизвестного дарителя, но судя по записке, данная вещь когда-то принадлежала его отцу, Джеймсу Поттеру. Который «незадолго до своей смерти кому-то её одолжил». От этого печального факта Гарри беспомощно разревелся. Перепуганные Рон, Невилл и остальные окружили Гарри и начали растерянно спрашивать, что за горе у него приключилось. В ответ Гарри, не в силах говорить, сунул им злополучную записку. Записка пошла по рукам, все вертели её, читали и сосредоточенно морщили лбы. Первым дошло до Невилла, и он разразился возмущенными ругательствами:

— Ну слов нет, Гарри! Твой папа идиот? Ну как же так, отдать такую вещь, которая гарантированно могла спасти его и маму…

— Это не он идиот! — дошло до Рона. — А тот, кто вообще эту мантию взял для изучения. Кто прислал? Чей почерк?! — грозно запыхтел он. Подкатился Шеймус:

— Давай сюда записку, старшекурсникам покажу. Может, кто узнает почерк…

Ему отдали, и он с грохотом скатился вниз по лестнице в гостиную. Вернулся Шеймус в сопровождении Грейнджеров. Гидеон сел на кровать, сгреб зареванного Гарри к себе на колени и стал укачивать, как совсем маленького малыша-двухлетку. Притихшая Гермиона пристроилась под боком брата. Гидеон глухо заговорил:

— Это почерк Альбуса Дамблдора, не знаю, поможет ли это тебе, Гарри.

— Да что же он всё время мне вредит??? — протестующе взвыл Гарри. — На пороге меня оставил, теперь вот мантию у папы зачем-то одолжил… шмыг.

— Да не спросишь его теперь! — со злостью выплюнул Гидеон. — Старикашка сейчас за стеной безумия спрятался, не выцарапаешь. А при чем тут порог?

Ну Гарри и рассказал, при чем… Тишина потом стояла до-о-олгая, заду-у-умчивая.

— Ему ж давно на пенсию пора! — пискнула шокированная Гермиона.

— Лучше в Мунго. В палату для буйнопомешанных, с мягкими стенками… — мрачно добавил Гидеон.

Мантию-невидимку Гарри запихал в чемодан, поглубже и подальше. А на следующее утро, на завтраке сверлил директора таким злобным взглядом, что старик несколько раз чуть не подавился, то и дело натыкаясь глазами на взбешенного мальчика, и искренне недоумевал — чем же Гарри недоволен?