Дружба народов (СИ)

Поэтому для начала основные лидеры восстания решили позаседать в широком кругу. А уже потом, когда будут выбраны делегаты на переговоры, перебраться с ними под навес Малого Совета. Где и должна была определиться дальнейшая судьба города, а вместе с ним — и противостояния с «кукушатами».

А оно, надо сказать, пока было далеко от завершения… Стены в лагере группы Кукушкина были высокие, запасы продовольствия — обильные, а желание выжить — всеобъемлющее. Так что… Ещё пару дней эти засранцы продержались бы точно! На больший срок я бы не поставил. Да и среди самих «кукушат» хватало раздоров… Во всяком случае, так донесли наблюдатели со скалы, откуда лагерь группы Иваныча был отлично виден.

Всё это в краткой сводке выдал знакомый мне член Малого Совета — Штырь. И, подытоживая всё им сказанное: мы победили, но проигравшие об этом ещё не знают. Поэтому на что-то надеются. Короче, рассчитывать на адекватность переговорщиков с их стороны не стоило.

Вот только первый вопрос, который пришлось решать лидерам групп — это не то, какие требования выдвигать «кукушатам», а кто вообще будет выдвигать эти требования.

— Нас слишком много! — очень рассудительно заявил один мужчина во втором ряду. — Думаю, надо исключить тех, кто ничего не понимает в переговорах… Мы можем провести отбор!

— Отбор? — переспросила Марина, предводительница ткачей. — А кто будет отбирать? Ты, что ли?

— Ну а почему нет? — удивлённо отозвался мужчина. — У меня за спиной…

— У тебя за спиной мои ноги, осёл! — заметил здоровяк, сидящий прямо за мужчиной. — Кого волнуют твои достижения? Ты их доказать можешь? Справка есть? Ну и пошёл на…!

— Так, господа! — Штырь поднял руку, привлекая к себе внимание. — Господа!.. Давайте не устраивать срач! Времени до вечера не так уж много!

— Послушайте! Надо провести выборы делегатов! — заявил молодой человек из середины зала. — Один представитель группы — один голос…

— И что, твой голос будет равен моему?

— Ну так каждый за себя и проголосует!

— Смешной…

Выкрики и насмешки из зала всё-таки заткнули молодого человека. Но я как раз задумался, что если уж по-честному, то выборы бы многое решили… Кого бы делегатом на переговоры ни назначили — остальные, со свистом пролетевшие, будут обижены. А это плохой способ достигнуть конструктива. А вот честные выборы если не отменят факта обиды, то хотя бы дадут весомый аргумент, которым можно отбиваться от обиженных.

Правда, «один представитель — один голос» — это слишком наивное предложение. Ну или слишком наивная попытка обмануть. Сколько человек за спиной этого молодого человека? Десять? Двадцать? А за моей спиной что-то около трёх сотен, если считать и членов группы, и работавших на меня людей.

В общем, слишком уж неравнозначны наши с этим парнем голоса…

— Надо смотреть по заслугам! — подал голос Борода. — Кто больше пользы городу приносит, тот и пойдёт делегатом от всех!

— И как ты это определишь? — возмутился Лом. — Ну ладно, Вано, Витя, ты, мы… Оно понятно! А как выбирать между вот этим парнем с галёрки, который выборы предложил, и тем, который думает, что он эксперт по отбору? Я ни того, ни другого чего-то ночью в первых рядах не видел!..

— А нам не надо много делегатов! — возразил Борода. — Переговоры могут и десять человек вести.

— А как по мне, надо жребий кинуть!..

— Об стену себя кинь, умник!..

— Господа! — Штырь повысил голос, пользуясь возможностями местной акустики. — Снова срач начинается!..

— Не, ну а чем плох жребий? — возмутился ещё кто-то.

— Тихо! — рявкнул Штырь и указал рукой в зал. — Марина? Ты хотела что-то сказать?

— Да… Давайте-ка я сразу объясню, чем плох жребий! — девушка поднялась со своего места, чтобы её лучше видели и слышали. — Жребий плох тем, что не учитывает ровным счётом ничего! Давайте честно скажем: сколько людей в Алтарном? Тысяч четырнадцать есть?..

— Не после этой ночи! — нервно хохотнул какой-то любитель чёрного юмора.

— Ну ладно, пусть будет двенадцать! — мрачно согласилась Марина. — У меня в подчинении — почти сто человек. У Вити, за которого сегодня здесь Тихон — человек триста. У Бороды — двести. Вано, сколько у тебя?

— Если считать официальных членов группы, то двести, — ответил я. — А если брать тех, кто фактически в группе или просто готов выступить за нас… Тогда и три сотни наберётся!

— Пусть будет триста! — не стала спорить Марина. — У Штыря — сотня. У Семёна все учёные, и их почти четыре сотни. У Дуба — почти сотня человек. У Памира — полсотни. У Полкана, Лома, Вадима, Пепла, Раппопорта — ну, наверно, человек триста наберётся. Старик, а у тебя в группе строителей сколько сейчас?

— Да уж под сотенку…