Дружба народов (СИ)

— Значит, свои для тебя — это те, кто воткнул мне ядовитый шип в плечо, приложил по затылку и оставил связанным умирать в подсобке мэрии? — громко удивился Ольша. — Вот это… Не новость! Но вообще-то, Лев, их требую выдать я! А я — пока ещё часть группы!

— А зачем ты привёл чужих под стены? — возмутился Лев.

— Какие же мы чужие? — удивился я. — Мы самые что ни на есть свои!

— Вано, катись на буй! — огрызнулся Лев, а потом замер, нервно глядя на ящик, который передал мне Трибэ. — Как? Откуда?..

— Во-о-от! Видишь! — обрадовался я. — Я всё-таки свой!

— Да, я так и знал… Деньги для тебя, Лёва, всегда были ближе людей из нашей группы! — добавив в голос трагизма, поддержал меня Ольша.

— Это наша казна! Верни! — бешено сверкнув глазами, потребовал Лев. — Ворюга! Грабитель!

— То есть, ты признаёшь, что деньги в этой коробке — твои? — ухмыльнулся я.

— Да! — заорал Лев.

— Скажи-ка мне, Лев! А почему твои деньги я нашёл у людей, которые похитили вот эту девушку? — я поманил рукой Таню.

И когда она вышла и сняла шляпу, откуда-то сзади раздались иностранные ругательства. Видимо, кто-то из учёных тоже пришёл посмотреть бесплатный концерт.

— И почему её держали в клетке там же, где хранили твои деньги?

— Понятия не имею! — испуганно ответил Лев, озираясь по сторонам.

— Да у вас тут какой-то бандитский притон! Мэра удерживают! Людей похищают, пытаются убить! — включился в игру полицейский Вавася. — Может, вы и запрещёнными веществами торгуете? А?

— И эти люди претендуют на группу с высокой культурой быта! — пробурчал сзади Трибэ, вызвав смешки в толпе за нашими спинами.

— Лев! Ваши люди поставили себя вне общества! — прокричал я. — Таких серийных преступников принято убивать долго и мучительно! Но я-то добрый! Пока я предлагаю всем причастным добровольно сдаться и, по результатам расследования, покинуть город! Поверь, это хороший выход в сложившейся ситуации! Грабежи других групп, контрабанда, сотрудничество с работорговцами, грязная конкуренция, похищения и убийства…

— «Лечилка» в шею и кол в жопу — не самый плохой исход для тех, кто замарался в подобной деятельности! — авторитетно сообщил Бандит под одобрительный гул сзади. — А пока всех причастных мы готовы просто отпустить на все четыре стороны!

— Это наш город! Наш! — не выдержал Лев, вытаращив глаза и наглядно демонстрируя симптомы истерики. — Это вы можете убираться отсюда, недоноски! Ничего вашего тут нет!..

— Как СИПИН культурного центра с самоназванием «Алтарное» вынужден заметить, что руководство проекта «Антикризисный Актив» признало этот центр культурным не благодаря, а вопреки действиям отдельных членов группы РУ-112–161–200.

— Видишь, Лев! Организаторы говорят, что город — не ваш! — громко сообщил я всем заинтересованным головам, маячившим над стеной.

И кто бы только знал, сколько мне пришлось вечером уговаривать СИПИНа, чтобы он сказал эту ничего не значащую фразу в нужный момент и в нужное время! Причём смысл фразы был не важен: формулировку я оставил на усмотрение СИПИНа. Важно было вмешательство высших инстанций, невообразимо далёких от наших мелких местечковых разборок, в наши мелкие местечковые разборки…

Стоп!

Культурный центр с самоназванием «Алтарное» — это не шутка?

Когда эта простая мысль дошла до меня, я тоже решил ненадолго зависнуть, переваривая услышанное. Через несколько секунд головы над стеной пропали, а на закрытой территории поднялся гвалт и ор. И это подсказывало, что мы-таки добились своего. Группа «кукушат» начала разбираться друг с другом.

Надеюсь, наши победят! Если там, конечно, есть хоть какие-то «наши»…

Глава 25 Все может быть очень пр-р-росто!

Дневник Листова И. А.

Сто восемьдесят первый день. Тиран вернулся!

Нам не пришлось долго скучать. Хотя «кукушата» и были заняты, выясняя отношения, зато некоторые главы групп попытались высказать нам за самоуправство. В лицо побоялись, правда. Смелости хватило только крикнуть из толпы за спиной:

— Да кто вам разрешил самовольничать, а?!

Среди малой части собравшихся даже прокатился одобрительный гул… Но тут же затих, когда вся наша компания обернулась назад, а Мелкий, кажется, звучно взвёл курок револьвера. И этот звук мигом пресёк и разные шепотки, и дальнейшие вопросы, и любые упрёки в наш адрес.

Я стоял и смотрел на людей… Уж очень увлекательное это занятие.

Те, кто тебя недолюбливает, старательно глядят себе под ноги, рассматривают небо — ну или просто делают задумчивый вид. Лишь бы взглядами с тобой не встречаться.

Те, кто относится ровно — усмехается, поглядывая то на нас, то на недовольных.

А те, кто всем удовлетворён — улыбаются до ушей. Как тот же Борода или Дуб.