Дружба, скрепленная кровью(Сборник воспоминаний китайских товарищей — участников Великой Октябрьской социалистической революции и Гражданской войны в СССР.)

Вдруг послышалась бешеная пальба — это белые опять пошли на нас в атаку. Я бросился в окоп и открыл яростный огонь по противнику. Я забыл обо всем и думал только о том, как истребить побольше вражеских солдат. Ни один мой патрон не пропадал даром. Я видел, как от каждого выстрела падал на землю белогвардеец, и у меня понемногу отлегало от сердца. Во второй половине дня подошли партизанские броневики. Мы выскочили из окопов и, в яростной контратаке отбив наступление белых, вышвырнули их из Владикавказа.

После боя я бросился в санитарный отряд, но моего друга Петрова уже похоронили.

…В один из студеных вечеров 1924 года, вскоре после смерти великого вождя и учителя мирового пролетариата товарища Ленина, по рекомендации секретаря партийного комитета Шумилера, председателя месткома Ильина и командира партизанского отряда Семенова меня приняли в великую партию — ВКП(б). Когда мне вручали партийный билет, я очень волновался. В этот момент в моем сознании одна за другой проносились картины прошлых боев, в которых мы с Петровым сражались плечом к плечу. Это он вывел меня на путь революции, и благодаря ему я могу сегодня вступить в ряды Коммунистической партии и отдать всего себя делу коммунизма.

Спи спокойно, мой дорогой советский друг товарищ Петров!

Партизанский отряд Соколова

В январе 1919 года меня свалил брюшной тиф, и я попал в партизанский лазарет, расположенный в горах, сплошь поросших лесом. Однажды белые захватили наш лазарет, и всех больных и раненых, которые не могли двигаться, посадили в тюрьму.

Днем и ночью мы вместе с крестьянами под усиленным конвоем белогвардейцев строили железную дорогу. Однажды темной ночью, улучив удобный момент, когда белые ослабили свой надзор, мы, тринадцать человек, где бегом, а где ползком сбежали в лес.

Белые выставили повсюду засады и тщательно прочесывали местность. Мы скрывались в лесу, лишенные возможности появляться в деревнях. Питались дикими кореньями и ягодами. Некоторые не выдержали лишений, заколебались. Они подумывали, не разойтись ли по деревням, чтобы заработать себе на хлеб какой-нибудь случайной работой. Вспомнил тогда я Петрова, вспомнил и то, чему меня учили, как закаляли в огне революции, и решил: как бы тяжело и трудно ни было, от революции я не отойду, а буду искать партизан и Красную Армию.

В тот же день вечером мы спустились с гор и подошли к деревне. Вдруг пошел сильный дождь. Все невыносимо устали, проголодались и озябли, а спрятаться от дождя было негде. Вот и решили — будь что будет — войти в деревню. В одном из домиков мы заметили огонек и, позабыв про всякую предосторожность, направились прямо туда. Входим в дом, а там на стене оружие висит. «Вот, — думаем, — попали в историю», — и решили уходить обратно.

— Вы чего испугались? — стал удерживать нас хозяин. — Да садитесь, откушайте с нами.

Говорил он, видимо, от души, гостеприимно и вежливо: наверное, ему приходилось уже принимать таких непрошеных гостей. Помялись мы немного, а потом чувствуем — сил нет больше переносить голод, ну и уселись вокруг стола. А хозяин стал любезно угощать нас вареной картошкой, от которой аппетитно шел пар.

— Выкушайте, не стесняйтесь, — заговорил он, помолчав немного, — а я схожу за старостой. — Усомнились мы вначале, но видим, что человек он как будто неплохой, не должен вроде причинить нам зло, вот и решили — пусть себе идет. Продолжая уписывать картошку, мы приготовились на всякий случай, чтобы не оказаться застигнутыми врасплох.

Вскоре пришел староста. Поздоровался и говорит:

— Мужиков в деревне сейчас мало, а рабочие руки — во как нужны. Захотите остаться у нас — будете сыты и одеты, а потом и семьями обзаведетесь.

Ни я, ни мои товарищи оставаться в деревне не собирались. А староста все не унимается и так и сяк уговаривает. И как ни отказываемся — все напрасно. Разволновались мы и сказали ему напрямик:

— Не можем здесь остаться, староста, партизан разыскиваем.

Услышал это староста, испугался, вытаращил на нас глаза и говорит:

— А у меня есть приказ белого полковника: всякого, кто появляется в деревне, немедленно отправлять к командиру полка. Так что, остаетесь или…

Мы насторожились, и я подумал: «Прежде чем ты осмелишься донести на нас белым, мы тебя шлепнем, а потом уйдем из деревни».

Наступило тягостное молчание, и это было самым тяжелым моментом. Увидев, что мы решительно отказываемся от его предложения, староста подумал немного и, словно решив что-то, говорит:

— Ну что же, не остаетесь, так и не надо. Отправлять вас никуда не будем. Только вот что: уходите в горы и ищите там свой партизанский отряд. — И в заключение добавил:

— Говорят, что партизанский отряд находится к востоку отсюда. А встретите по пути белых, ни в коем случае не говорите, что были здесь, у нас.

Выйдя из деревни, мы посовещались: раз староста отпустил нас и погони белых нет, значит, он неплохой человек, — и решили двигаться на восток.