Дружелюбные

Теперь он превратился в первокурсника, в представлении которого флирт – это когда говорят девушке, что хотят лизнуть ее в промежность. Чуть позже «лизнуть» превратилось в «засунуть палец», а через два дня придумалось и «можно понюхать тебя там?», а она быстро отвечает: «Не стоит, я утром как следует подмылась». Это преследовало его на улице, на студенческих вечеринках, на лекции по Диккенсу, в очереди за сэндвичами – где угодно. Девушки возмущались, давали пощечину, жаловались в деканат или просто пожимали плечами и шли дальше – как женщинам приходится делать всю жизнь. Неизменным в этих историях оставалось то, что все началось с Лео. Это он сказал такое девушке, и в мгновенно завязывающихся дружеских отношениях, в волнах теплого, довольного смеха именно он оставался на бобах, недоумевая и протестуя. Однажды, придя на ежедневный семинар, он узнал от деловитого и дружелюбного мистера Бентли, что с сего дня у него не будет партнера по занятиям, поскольку мистер Оллсоп – активный участник Христианского союза и Толкиеновского общества – решил, что станет заниматься с мисс Бриттен. Не то чтобы они с мистером Оллсопом успели особенно сблизиться, однако с ним можно было время от времени переброситься парой слов, скажем о том, как продвигается эссе по Мэтью Арнольду. Уж если и Тиму Олссопу сказали, что Лео спрашивал девушек, можно ли лизнуть их там, об этом теперь уже точно знают все.

Время от времени Лео встречал Тома Дика, который в эти дни именовался Томасом. В столовой, во дворе, пару раз на лестнице, на пути к комнате Эдди на втором этаже по той же лестнице, которая вела к комнате Лео. Том выиграл, хотя Лео понятия не имел, что играет. Всякий раз он презрительно смотрел на Лео; когда они равнялись, глаза его делались дьявольски веселыми, он молча расправлял плечи, обнажал влажные зубы в улыбке, или подобии улыбки, или подавленном смешке. Опускать глаза было уделом его друзей; Тома Дика всегда окружала толпа, смеющаяся над его остротами, впечатляющаяся сложенными за спиной руками и цветистыми рассказами об Индии и жизни в странном полуразрушенном доме в Йоркшире.

У каждого курса был изгой. Все отводили глаза, понимая, что на месте Лео мог очутиться любой из них.

Но самое главное – оказываясь в одиночестве в своей комнате, пытаясь вплотную заняться тем, ради чего здесь находился, то есть книгами и литературой, Лео обнаруживал, что мыслями возвращается к фразе, сказанной им Три. Точно так же он прокручивал в уме цитату из «Даниэля Деронды», бесконечно мучаясь вопросом; неспособный поверить, что слова, которые изменили все, исчезли. Те слова, которые он сказал девушке, показали, кто он есть и в кого может превратиться. Фразы – и та, и эта – никуда не делись. То есть «Красива ли она, или нет в ней красоты». И «Однажды я таки тебе отлижу».