Дружеский роман

— Да, я медик, — согласилась Лада с очевидным. — Только я знаю, что в моей семье, где я родилась и выросла, бабушка своего третьего ребенка родила в сорок девять. Думала, у неё климакс начался, к врачу сразу не пошла. Кстати, дожила до восьмидесяти пяти, еще и внуков от самой младшей дочери увидела, понянчить успела. А медицина тогда разительно от сегодняшней отличалась, да и после войны чуть меньше двадцати лет прошло. Здесь всё от женского организма, Дима, зависит. У меня у подруги в двадцать два с серьёзными патологиями ребенок родился. Какой-то ген дал сбой. Оба родителя совершенно здоровы, в обеих семьях ничего подобного не было. Или ты всё-таки боишься потерять поддержку отца? — спросила она вдруг.

Димка, делая в этот момент глоток шампанского и едва не поперхнувшись, на мгновение уставившись на молодую особу, затем отрицательно качнул головой.

— Если ты имеешь ввиду финансовую составляющую, уверяю — нет, — и голос прозвучал достаточно уверенно. — Я безмерно благодарен ему за всё, отдельная благодарность за оплаченное образование, мать не стала бы тянуть, а отчим изначально занял позицию невмешательства в мое ею воспитание. В хирургии она не видела и не видит перспектив. Но жить за счет отца никогда не планировал. Да, отдаю себе отчет в том, что будет непросто. Но ему тоже было нелегко. А если уж совсем быть честным, то и значительно труднее, чем мне. Ему некому было оплачивать образование, не было любимой и верной девушки и надежного друга, а на двадцати пятилетие по случаю успешного окончания института и вступления во взрослую жизнь никто не подарил квартиру, хоть и вторичного рынка. Купил её себе сам немного позже. У меня на сегодняшний день есть любимый человечек, любимая работа, хоть и подаренное, и пусть далекое от элитного, но жильё. Лада, я тебе слово даю, мы никогда ни в чем не будем нуждаться. Я стану не просто хорошим — известным хирургом. Со временем обязательно купим новую квартиру. Почему ты улыбаешься? Я говорю что-то не то?

Вообще на протяжении всего последнего года при общении с данной особой старался жестко контролировать собственные слова, никогда не зная, что может вызвать у неё очередной срыв. А вот сейчас… Сейчас реакция оказалась противоположная привычной. Она не на грани истерики. Она готова… рассмеяться. А вот радоваться этому или нет, Дмитрий пока понять не мог.

4

Самый запад России. Коснувшись губами губ любимого привычно-дразнящим поцелуем, улыбнулась, неожиданно для Димки выдав:

— Ты сейчас очень похож на своего отца: и внешне, и манерами. Просто один в один Алексей Петрович. Знаешь, он, наверно, тоже мечтал дать своей семье максимально возможное. Я хочу, чтобы ты знал: мне главное, чтобы ты был рядом. И никогда, слышишь, никогда не врал, даже если правда будет казаться слишком жестокой.

Что-то в тоне любимой вызвало беспокойство. Когда начинала заговаривать в подобной манере, всегда ждал маленьких неприятностей.

— Ты сейчас, о чём? — присев перед молодой особой, полюбопытствовал осторожно.

— Дим, я знаю, что ты не хочешь детей, — выдала она на одном дыхании. — Я постаралась это принять. Да, трудно было, но если для тебя это так принципиально…

— Так, стоп, что за бред? — резко выпрямившись, Дмитрий в полном непонимании происходящего посмотрел на неё с высоты своего роста. — Лада, ты с чего это взяла?

— Дима, я слышала твой разговор с врачом, когда всё случилось, когда…

Тогда не знала, как реагировать. Нуждалась в его поддержке. А он, как оказалось, вообще не стремился стать отцом. Великолепно играл и только, изображая радость. Для неё? Чтобы не волновать лишний раз? Или, несмотря ни на что, собственное эго тешил? Став отцом однажды, планировал в дальнейшем оградить себя от повторного подвига? Интересно, какую причину озвучивать собирался?

— Что ты слышала?

Тон, каким был задан вопрос, прозвучал слишком резко, и вполне мог вызвать неконтролируемую реакцию молодой особы. А они только пришли к нормальным отношениям. Её срывы прекратились, снова приняла его и как друга, и как любовника. Думал, что вот тут, на побережье, полуилось восстановить то, что едва не рухнуло.

— Дверь в палату была неплотно закрыта. Не помню, для чего подошла, а ты в тот момент…

Отлично помнила каждое сказанное им слово. Случилась истерика. Чем её тогда обкололи, неизвестно, уснула практически мгновенно. Димка от нее потом не отходил в буквальном смысле слова. А она видеть его не могла. Срыв следовал за срывом. Просто удивительно, как в какую-нибудь психиатрическую клинику не отправил.