Дружество Кольца

Умолкнув, Бильбо постоял несколько мгновений, а потом, не проронив больше ни слова, повернулся спиной к огням на лужайке и доносившимся из шатров голосам и в сопровождении гномов зашагал по садовой тропке вниз, к обнесенному невысокой оградой подножию Бугра. Перемахнул изгородь и растворился в ночи; затерялся в темных лугах, словно прошелестевший в траве ветерок.

Гэндальф проводил его взглядом.

— Прощай, мой дорогой Бильбо. Мы еще свидимся, — прошептал он, шагнул внутрь и закрыл за собой дверь.

Пришедший вскоре Фродо застал мага сидящим в темноте и погруженным в размышления.

— Ушел? — спросил молодой хоббит.

— Да, — ответил Гэндальф, — все-таки ушел.

— Жаль… Понимаешь, мне до последнего момента хотелось верить, что это только шутка. Хотя сердцем чуял — он и взаправду уйдет. Бильбо ведь такой, и серьезных дел без шуток не делает. А я так спешил: хотелось его застать, на прощание…

— Не расстраивайся. По-моему, он как раз хотел уйти потихоньку, безо всяких там проводов и прощаний. С ним все будет в порядке — теперь уж точно. Он тебе пакет оставил, вон там лежит.

Фродо взял с каминной полки толстый конверт, повертел в руках, но распечатывать не стал.

— Надо полагать, там завещание и прочие бумаги, — пояснил Гэндальф. — Бебень-то теперь твой. Ну а кроме бумаг — кольцо.

— Кольцо? — удивился Фродо. — И кольцо мне? С чего бы это вдруг? Ну да ладно, может, на что сгодится.

— Сгодится ли, нет ли — там видно будет. На твоем месте я бы трогал его пореже да болтал о нем поменьше. Спрячь его понадежнее. А я спать пойду.

Фродо о сне думать не приходилось: как новый хозяин, он волей-неволей обязан был проводить гостей. Слух о странном исчезновении Бильбо уже разнесся по всем шатрам и столам: Фродо донимали вопросами, но он упорно твердил одно и то же: «Не сомневаюсь, поутру все разъяснится». Ближе к полуночи к усадьбе стали подъезжать повозки — развозить гостей поважнее. Одна за другой повозки откатывали от Бугра, битком набитые не вполне удовлетворенными хоббитами. Голод и жажду они более чем утолили, а вот с любопытством дело обстояло иначе. Потом заявились садовники: заснувших под столами и позабытых родней гуляк вывезли из усадьбы на тачках.

Ночь тянулась медленно, но солнце все же взошло, причем гораздо раньше, чем пробудились участники пиршества. Приглашенные заранее работники принялись убирать лужайку — снимали шатры, уносили столы, стулья, посуду, фонари, горшки с цветами и все прочее. Забытых сумочек и носовых платков набралось изрядно, а вот еды или там питья на столах почти не осталось. Следом за работниками — уже без всякого приглашения — стали подтягиваться и вчерашние гости: Беббинсы, Сведуны, Бульбаны, Туки — короче, все, кто жил или ночевал поблизости. К полудню даже изрядно наугощавшиеся накануне хоббиты толпились у ворот усадьбы. Звать их туда не звали, но чтобы не ждали — этого не скажешь.

Фродо вышел к воротам: вид у него был усталый и озабоченный, хотя он силился улыбаться. С посетителями разговаривал любезно, но к сказанному вчера добавил немного.

— Господин Бильбо Беббинс уехал, насколько мне известно — навсегда.

Кое-кого из пришедших, тех, кому Бильбо оставил «посланьица», Фродо приглашал в нору — не дальше прихожей. Там громоздилась целая куча свертков, пакетов, мелкой мебели и всякой утвари. На каждой вещице красовалась бирка с надписью. К зонту, например, Бильбо прицепил такую бумажку — «АДЕЛАРДУ ТУКУ в ПОЛНЕЙШУЮ СОБСТВЕННОСТЬ от Бильбо». Старина Аделард славился привычкой прибирать к рукам чужие зонтики — у него уже было несколько штук без всяких там бирок.

Большую корзину для бумаг украшала табличка «ДОРЕ БЕББИНС в память о нашей ДОЛГОЙ переписке, с любовью от Бильбо». Дора, сестра покойного Дрого, была старейшей родственницей Бильбо и Фродо. Ей минуло девяносто девять, более полувека из коих старушенция изводила горы бумаги, сочиняя письма с многочисленными добрыми советами.

«МИЛО БАРСУЧИНСУ от Б. Б. — авось пригодится» — золотое перо с чернильницей предназначалось хоббиту, в жизни не ответившему ни на одно письмо.

«От дядюшки Бильбо АНГЕЛИКЕ для дела» — круглое, выпуклое зеркальце в самый раз подходило юной Ангелике Беббинс, считавшей разглядывание своей премилой мордашки важнейшим делом на свете.

«ХУГО ОПОЯСНЮ для пополнения библиотеки от пополнителя» — было написано на книжной полке (пустой). Книжки Хуго любил и читать брал охотно, а вот чтобы возвращать — такого за ним не водилось.

«ЛОБЕЛИИ ХАПНИ-БЕББИНС В ПОДАРОК» — подарок представлял собой набор серебряных ложек: Бильбо имел основания подозревать, что когда он отсутствовал в прошлый раз, немало ложек перекочевало из его буфета к Лобелии. Она о его догадках прекрасно знала и когда, чуть попозже других, заявилась к Фродо, мигом уяснила оскорбительный смысл «посланьица», так что удалилась с весьма обиженным видом. И с ложками.