Дружество Кольца

— Где-то там, в темных заводях Ирисных Низин, Кольцо затерялось, исчезнув со временем даже из легенд и преданий. Нынче даже эта история памятна лишь для немногих, а продолжить ее до последнего времени не смогли бы и Мудрые. Я приложил немало усилий, чтобы разузнать побольше, и кое-что мне удалось. Так что слушай.

Со дня гибели Исилдура протекли века. На берегах Великой Реки, у самых пределов Глухоманья, обитал хоть и невысокий, но сноровистый и шустрый народец. Как он звался, нынче уж не прознаешь, но по всему выходит, что были они сродни хоббитам: вполне возможно, от них-то и пошли схватни. Воды они не боялись: рыбачили, вовсю плавали по Реке на тростниковых лодчонках, да и безо всяких лодок плавать умели не худо. Среди тамошних жителей выделялась одна зажиточная, большая семья, а за старейшину в ней была бабушка — строгая, мудрая и сведущая в старинных обычаях. Один из многочисленных отпрысков этого семейства — звали его Смеаголом — рос весьма пытливым. Манило его более всего то, что от глаз скрыто: он рыл в холмах глубокие норы, нырял на дно самых темных омутов, подкапывался под корни деревьев и растений. Наверх, правда, предпочитал не смотреть — кроны деревьев или цветы ему были без надобности. На гору, так ни за что не полезет, а вот в пещеру или овраг — со всем удовольствием.

В приятелях у него ходил некто по имени Деагол, тоже востроглазый и бойкий, но не такой проворный и сильный. Как-то раз спустились они на лодке к Ирисным Низинам, в самые камыши. Смеагол по своему обыкновению вынюхивал что-то на берегу, а дружок его удочку закинул. И тут клюнула рыбина, да, видать, такая здоровая, что Деагол ахнуть не успел, как плюхнулся в воду, и потянуло его ко дну. Удилище он выпустил и собрался всплыть, как приметил на дне что-то блестящее. Нырнул он поглубже, ухватил пригоршню ила и живо наверх. Вынырнул весь в тине, подплыл к берегу, прополоскал ладошку — глядь, а на ней чудесное золотое колечко. Так на солнышке и сияет, глаз не оторвешь. Любовался он своей находочкой, радовался, а из-за дерева за ним наблюдал Смеагол. Присмотрелся, подошел тихонечко сзади и говорит:

— Деагол, радость моя, отдай-ка его нам.

— С чего бы это? — удивился Деагол.

— Да с того, радость моя, что у нас сегодня день рождения, нам подарочек полагается, — ответил Смеагол.

— Эка придумал. Подарок ты от меня уже получил, совсем даже неплохой — или запамятовал? А эту штуковину я сам нашел, себе и оставлю.

— Вот как, радость моя, надо же… — проурчал Смеагол, схватил приятеля за горло и придушил — уж больно ему приглянулось яркое, блестящее кольцо, — и тут же надел его на палец.

Что случилось с Деаголом, никто так и не узнал: погиб он далеко от дома, а тело Смеагол ловко запрятал. Вернувшись домой, он вскорости обнаружил, что Кольцо делает его невидимкой. Открытие это обрадовало его несказанно, и рассказывать о нем он, конечно же, никому не стал. Очень ему понравилось незаметно подглядывать да подслушивать за кем захочется и безнаказанно устраивать всякие пакости. Кольцо наделяло его той мерой всевластия, какая была ему по уму и сердцу. Уличить его в чем бы то ни было не удавалось, но гадостную натуру не скроешь. Вскоре все родичи отвернулись от него: гнали отовсюду, а по случаю и лупили. Он в ответ кусал их за ноги. Воровство стало его привычным занятием. Никто не хотел с ним и парой слов перемолвиться, и он пристрастился разговаривать сам с собой, а там и вовсе стал издавать горлом невнятное бульканье — что-то вроде «голлум, голлум, голлум». Со временем его иначе и называть перестали — Голлум да Голлум. Под конец терпение родственников лопнуло: его прокляли и велели убираться прочь. Радея о семье, бабушка выгнала его из норы и строго-настрого запретила возвращаться.

Поначалу он поскулил, посетовал на царящие в мире жестокость и несправедливость, но деваться было некуда, и пришлось брести куда глаза глядят. А глядели они вверх по реке, пока не углядели сбегавший с гор ручей. Голлум свернул и двинулся к его истоку. Невидимыми пальцами он наловчился ловить рыбешку, а вот готовить отвык — ему и сырая годилась. Как-то раз в жару ему сильно напекло макушку, а когда он наклонился, чтобы попить, солнечные блики на воде больно резанули по глазам. Голлум удивился, потому как ходил не поднимая головы и думать забыл про солнце. Он посмотрел наверх, погрозил светилу кулаком, и тут его взгляд упал на маячившие впереди вершины Мглистых гор.

«А ведь там небось темнехонько да прохладненько, — подумалось ему. — Солнце это противное туда нипочем не сунется. Горы растут из земли, у них тоже есть корни, а там, под корнями, погребены прежние тайны, о каких наверху и не слыхивали».

Ночной порой поднялся он по склону, добрался до маленькой пещеры, из которой вытекал темный поток, и, извиваясь червяком, протиснулся внутрь. Так он исчез с лица земли и из памяти живущих. Кольцо вместе с ним кануло в подгорную тьму, и даже его создатель, когда стал набирать былую силу, так ничего и не прознал.