Дружина сестрицы Алёнушки (СИ)

- Кабы Лебедь не смотрела в озере, как Алеша за нее сражается, может, он бы в гущу и не кинулся, - буркнул Добрыня Никитич, разрывая на Алеше рубаху. - Ох, увижу, как Алеша мается, сразу мне Маринка вспоминается. Вот беда - любить колдунью воину... Глянь, Илья, похоже, ребра сломаны. Нет, Алеша, долго проваляется. Нынче воевать ему заказано.

Алена насторожилась.

«Это же известная былина, про колдунью Марину, приворожившую Добрыню Никитича. Значит, здесь тоже было что-то подобное?»

В этот момент в открытую дверь с шумом влетела Лебедь, неся в клюве какой-то небольшой стеклянный бутылек.

- Вот. Осталась у меня водица мертвая. Здесь немного. На Алешу вылейте. Чтоб быстрей срослись его косточки, чтоб скорее личико поправилось... - и она сама, вынув пробку и зажав бутылек в клюве, стала брызгать на Алешу по капельке водицей, растирая ее широкими и мягкими лебедиными крыльями. - Вы на место становитесь, косточки, вы срастайтесь, заживайте, жилочки, зарастай скорее кожа белая... - в комнате запахло озоном, под крыльями Лебеди заклубилось марево и через несколько минут хриплое, прерывистое дыхание Алеши выровнилось.

- Ну так что? Исцелился Алешенька? - деловито осведомился Добрыня Никитич.

- Какое там, - махнула крылом Лебедь. - Чтобы совсем исцелится, ему надо неделю богатырским сном спать... Или еще пузырек Мертвой воды на него вылить, да потом Живой водой окропить.

- Так давай, милая. Лей, окропляй. Чего же ты ждешь? - нетерпеливо притопнул Добрыня. - У нас тут война предстоит с Черномором. За твое счастье, между прочим, горбами рискуем! А главный герой не при делах.

- Да я бы рада, но это были мои последние запасы. Источники живой и мертвой воды за тридевять земель, на краю света лежат. Туда даже мне не меньше недели в один конец лететь... Уж простите меня, воины храбрые. Кабы знать, что так быстро все закрутится, я б туда слетала заранее.

- Ладно... - очнувшийся Алеша Попович, поморщившись от боли, поднялся с лавки. - Я и так могу сражаться, чего уж там.

- Ну уж нет. Лучше ты лежи, Алешенька. Отдыхай, набирайся силушки. От тебя, больного, толку много ли? Мы и без тебя, небось, управимся, - решил Илья Муромец. - Я мечом помашу кощеевым, а Добрыня постреляет стрелами.

- Вот те раз! - возмутился Алеша Попович. - Мне это горше горького: у друзей за спинами прятаться. Да уж лучше умереть в сражении, чем такой позор принять на голову!

- Ты, чем спорить, лучше бы, Алешенька, хоть каким полезным делом занялся. Нас для драки и двоих достаточно. Ну а ты взял бы Лебедь и Аленушку, да отвез их в место безопасное, - нахмурился Добрыня.

Алеша Попович, скрипнул зубами, но больше не спорил.

- Вы за ним уж присмотрите, девицы, чтобы он напрасно в битву не кинулся, - напутствовал Алену и Лебедь Илья.

Потом все вышли на двор. Алена влезла на Черную, а Лебедь взмыла в небо. Илья и Добрыня тоже вскочили на коней - облаченные в доспехи, вооруженные с ног до головы.

Выехав из ворот, кавалькада задержалась на мгновение на берегу. Все оглянулись на море: паруса, надуваемые попутным ветром, стремительно приближались, а над ними вилась огромная стая ворон. Илья и Добрыня остались дожидаться врагов на побережье, а Алеша с Аленой и кружащая над ними Лебедь направились к лесному озерцу.

- Оттуда мы сможем наблюдать за сражением, да и за всем, что происходит в мире, - уверила Лебедь.

Какое-то время они скакали по торной дороге, ведущей сквозь Заповедный лес. Потом свернули на неприметную тропку.

- Стойте! - поднял руку Алеша. - Кто-то мчится сюда по дороге. Много коней...

Лебедь взлетела повыше и, покружившись над дорогой, спикировала вниз. Из груди ее вырвался облегченный вздох.

- Это дружина князя Владимира.

Передовые черноморовы корабли приблизились к берегу. Илья ожидал врагов сидя на пляжном песочке у опушки леса. Он то поглядывал на стоящего рядом Чубатого, то поглаживал эфес кощеева меча. Добрыня предусмотрительно спрятался в лесу, заняв удобную позицию для стрельбы из лука.

Передовые пять галер Черномора спустили паруса и на веслах подошли поближе к берегу. На носах их было установлено что-то матово блестящее, внушающее угрозу. Произведя оглушительный бабах и выпустив в небо тучу дыма, первая галера извергла из себя массивный дымный снаряд. Тот, прочертив дугу над полосой прибоя, плюхнулся в песок, не долетев сотни шагов до Ильи. Секунду снаряд, шипя, катался по песку, а потом взорвался столбом чадящего нефтяного огня, который, впрочем, довольно быстро уменьшился до маленького костерка.

- Вот злодей, чего удумал, - покачал головой Алеша, наблюдавший за происходящим в воде озера. - Мало ему, что сам летает, да молнией бьется. Он еще людишек своих научил колдовать.

- Да, - вздохнула Лебедь. - Это какое-то новое изощренное колдовство моего дядюшки.