Дружина сестрицы Алёнушки [СИ]

— Тоже великий волшебник? — настороженно спросил сэр Ивейн.

— Да какое там!.. Недоучка. Прямой конвергенции от обратной с трех шагов отличить не может, — небрежно махнул рукой Черномор. Но заметив, что рыцари подозрительно покосились на него, пояснил. — Силой-то он сейчас, конечно, меня превосходит. Оттого и одолеть сумел. Это он, гаденыш, да еще тот дракон, к которому вы едите, подстроили так, что вся моя волшебная сила обратилась в пепел. Мастерства-то у меня не убавилось. А вот сил теперь… — расстроено скривив губы, Черномор погладил остатки своей бороды. — Ну ничего. Я еще силушки-то наберу, братец. Ой, наберу! Еще поквитаемся, — и он погрозил кулаком медленно таявшему на озере льду.

Солнце, тем временем, окончательно закатилось. Подул прохладный ветер. Черномор снова застучал зубами, и Персиваль подал ему кружку теплого, только что разогретого на костре вина.

— Заморыш всегда меня ненавидел, — начал рассказ Черномор, осушив кружку. — Помню, когда я был еще совсем маленьким, он специально…

* * *

— Ну все, — вздохнула Алена. — Теперь Черномор в глазах рыцарей настоящий мученик… Совсем мозги им запудрит.

— Там мозгов-то энтих, — пренебрежительно махнула рукой Яга. — И так уж они служили ему. Так что никакого нового вреда тут нет.

— Да, за трех ворон тебе спасибо! — вспомнила Алена. — Чуть было рыцари меж собой не передрались.

— Я смотрела… И на ту еще картинку смотрела, когда два Черномора друг друга лупили, — Яга, улыбнувшись, довольно сощурилась. — Такого я уж да-вно не видала. Бывалча только сызмальства, когда и тот и другой пешком под стол ходили… Да. Отвлеклась я что-то. Это хорошо, что вы не дали Кощею кладенец захватить.

— Слушай, — оживилась Алена. — А Кощея ты можешь увидеть? Может, хоть у него узнаем, что с Ильей-то стало?

— Отчего не мочь-то? Могу. Только ведь и он меня увидит… Да мне-то что? Я от взглядов его, чай, не усохну. А ты спрячься-ка, Алена. Иль хоть отойди в сторонку от блюдца.

Алена испуганно отшатнулась от стола.

— Так и сойдет, — кивнула Яга. — А я туману-то напущу, чтобы он не прознал, что гости у меня… Кощей! Эй, братец!.. Ох ты, ми-лай! Да кто ж тебя так? — с неподдельной жалостью в голосе нараспев произнесла Яга и всплеснула руками.

Краем глаза Алена увидела в блюдце лицо Кощея и зажала себе ладошкой рот, чтобы не рассмеяться. На лбу Заморыша красовалась немалых размеров шишка. Кощей, шипя сквозь зубы, прикладывал к шишке сковороду.

— Известно кто… Черномор, скотина!

— Это что же он, посохом тебя что ли так приласкал? Ить преломил же его прям об твою головушку!

— Видела? — неприязненно проворчал Кощей. — Ничего. Я ему хорошо-о накостылял. И еще накостыляю! — и он погрозил кулаком в пространство. — Он еще увидит у меня, как раки зимуют!

— Эх, мальчики… Что ж вы все ругаетесь?! Угомона на вас нет, — вздохнула Яга. — Ну вот скажи мне, зачем ты Черномору дом спалил?

— Не «зачем», а «за что»!

— Ну и за что?

— Да чтоб он, собака, таких заклятий в своих кабинетах не ставил, которые первого входящего по голове скамейками бьют! — взвился Кощей.

От сдавленного смеха Алена чуть не свалилась на пол. А Яга, округлив удивленно глаза, переспросила Кощея.

— Чем бьют?

— Скамейками!.. Я к нему, может, в гости зашел. А оно ка-ак хряпнет. Аж в глазах потемнело… Ну, я как очухался, вскочил. А там — озоном пахнет, и скамейка валяется. Пополам, между прочим, треснула от удара! Ну, я по злобе и…

— И дурак, — покачала Яга головой. — Не спросясь, небось, зашел в кабинет-та?

— Да какая разница?

— Не спрося-ась, — Бабушка укоризненно пригрозила ему пальцем. — Братец твой, небось, вовсе и не на тебя заклинанию ставил, а так, на всякого проходимца, который не спросясь в его кабинет полезет… А получилось, что ты — тот самый проходимец и есть!.. Сам себя ты, выходит, по лбу скамейкой огрел. А потом, по злобе еще и дом брату спалил… И в кого ты такой дурак-то, Кощеюшка?

— Не трави душу, Яга. Я и сам уже жалею. Была в его доме одна штука… Нужная мне очень. Да где теперь эти черепки-то найдешь, среди песка да щебня?

— А коли жалеешь, так поди, да извинись, — посоветовала Бабушка.

— Это перед Черномором-то? — возмущенно взмахнул сковородкой Кощей. — Да он… Да я его!..

— А, — Бабушка махнула рукой, и изображение Кощея в блюдечке пропало. — Бесполезно с ним говорить. Ох, нарвется когда-нибудь… Ты что это со смеху то давишься?

— Это не колдовство… Это Илья был, — простонала, едва отдышавшись, Алена. — Он, небось, и не знал, что это Кощей идет.

— Ох, — погрозила ей пальцем Яга. — Нехорошее вы дело снова затеяли.

— А Змея убивать — хорошее дело? — сверкнула Алена глазами. — А Добрыню заживо в кургане хоронить тоже хорошее?!

— Ну, ты не заводись так-то сразу… Я просто чего сказать хотела… Вы там поаккуратнее как-нибудь. Чтобы не вышло, как прошлый раз…

* * *

Когда Алена вернулась на заставу, все были уже там. Илья, самодовольно улыбаясь, рассказывал, как он приласкал Кощея по лбу скамейкой. Богатыри одобрительно хлопали его по плечам. И только Лебедь выглядела встревоженной.

— Что-то не так вышло? — тихонько спросила ее Алена.

Лебедь кивнула.