Друзья

Захотел — пришел, захотел — на несколько суток тебя покинул,

правда, потом… обязательно отыграется, ой как отыграется, паршивец!

Вот так и со мной поступил — впала я в беспамятство… до самого вечера.

… на часах шесть — а Марата всё еще нет.

Несмело пройтись по комнатам (фобия моя немного притихла — правда, дотронуться ни к чему я так и не решилась — будь это статуэтка, или какая-то старинная книга)

… пробежаться глазами вокруг, удивиться, поразиться колориту убранства комнат — и на том оставить эту затею.

Одно могу сказать, Дюан очень образованный человек

(или пока только таким пытается стать?)

Стены все заставлены стеллажами с книгами.

Удивительно, но чего только здесь нет — разные жанры, разные писатели, разное время издания.

Уйма направлений и течений.

(кое-что я узнаю, слышала, встречала в школьной программе)

Здесь затерялись как произведения известных писателей, поэтов старины, так и работы современников.

Сборники стихов и рассказов, романы, учебники, энциклопедии, трактаты и прочая дребедень…

… нет каких-то фанатических предпочтений, нет зацикленности — громадный ассортимент, широкий спектр затронутых сфер человеческой жизни и бытия…

Но что самое удивительное, так это то, что здесь можно было найти (судя по названиям) книги писателей зарубежных стран, изданных на языке оригинала…

Марат — полиглот?

Очень интересное открытие…

В дальней, маленькой комнате (что обычно люди отдают под детскую) был кабинет Марта. И снова книги, книги, книги.

В углу стоял маленький телевизор. На столе — компьютер.

Захлопнуть дверь — и пойти дальше.

В комнате напротив, прямо посредине, стоял огромный черный рояль.

(Лимончик увлекается музыкой??)

В углу — маленькая софа, (или больше это напоминало кресло?)

На стенах — картины: пейзажи, портреты, натюрморты.

(застучал ключ в замке)

Едва сердце мое не остановилось от испуга — быстро выскочила, как преступник, из комнаты в коридор…

(черт, для меня даже просто наблюдать — уже едва ли не самый страшный грех)

— Привет, — мило улыбнулась я.

— Проснулась уже?

— Да где-то с час назад. Ходила вот… рассматривала твою квартиру.

Не знала, что ты увлекаешься музыкой…

— Да так… Рояль нашла?

— Угумсь…

— Он достался мне от мамы.

(вдруг отозвался Марат, тут же разуваясь и проходя на кухню)

Забрал к себе, сохранил — как память о ней.

А затем, как-то раз решил все же взяться за эту "арифметику". И пошло-поехало…

(несмело, от неловкости улыбнулась: значит, его мама умерла?)

Черт. Нужно сменить тему — не хочу мозолить старые раны…

…

— Будешь кушать? Сварить тебе пельмени?

— А?… нет, спасибо. Я уже перекусил.

(замялся на мгновение)

Прости. Привычка…

Обещаю, завтра будем ужинать вместе.

Идет?

— Идет.

(машинально, на радостях закивала я головой;

черт, и чего я так улыбаюсь, как дурочка??

— рада, безумно рада его видеть)

— Давай, я подожду. Покушаешь — и мы поедем по твои вещи, а потом — в магазин.

— Да ладно. Я сейчас же мигом соберусь — и можем…

— Патти…

(с негодованием протянул мое имя)

— Что?

(обиженно, испуганно прошептала я,

едва не краснею)

— Покушай. А затем только мы поедем. Ясно?

(несмело улыбнулась;

молчу)

— Да уж… учить и учить тебя… себя любить.

(невольно рассмеялась я)

— Это бесполезно.

— Посмотрим…

Глава Двадцать Четвертая

И всё-таки, наверно, зря мы не поехали сперва за продуктами…

… Я же знала, что мать сейчас дома. И то, что начнется — явно душу на месте не оставит.

…

— Мне, может, с тобой подняться?

— Не, нет. Не нужно.

Жди, пожалуйста, здесь…

…

Тяжелые шаги по лестнице верх. Глубокий вдох — и позвонить в дверь.

Рык, стук, щелчки…

А вот и заплаканное, замученное…

(эээ, о чем это я???)

Злое лицо матери.

— О, явилась. Одумалась?

(молчу, молчу — ибо будет только хуже)

Быстрые шаги (на ходу разуваясь, выскакивая из своих шлепанцев), иду, рвусь в свою комнату.

— Ты что это задумала?

(и снова глубокий, шумный вздох — вместо слов, едва сдерживаюсь)

Достать из дивана пакеты, сумки, рюкзак…

Распахнуть комод…

— Я тебя спрашиваю!! Что это ты задумала???

(резкое (её) движение, шаг ближе —

инстинктивно отдернулась, пригнулась я, но удара так и не последовало)

— Ничего, — (сухо, едва слышно шепчу). — Я поживу пока у друга…

— КАКОГО ДРУГА??? ТЫ что??? ЧОКНУЛАСЬ??? Что ты несешь?? АУ, Патриция! ОЧНИСЬ!

— У такого, кому я нужнее, чем тебе.

Резкая пощечина.

(инстинктивно схватилась я рукой,

прижалась (холодной) ладонью к пылающему (от боли) месту)

Гневный взгляд ей в глаза.

Тяжелая тишина. Молчание.

(еще секунды — и разворот:

я принялась дальше собирать свою одежду…)

Вдруг рывок — и дернула из моих рук пакет,

(порвался тот — вещи посыпались на пол)

— Что ты делаешь??? — не сдержалась (в этот раз) я от крика,

тут же рявкнула ей в лицо. — НЕ ЛЕЗЬ КО МНЕ, И К МОИМ ВЕЩАМ!

ЯСНО??

— А НУ БЫСТРО ПРИШЛА В СЕБЯ!

Что ты вытворяешь? Какие вещи? Какой друг???

Что ты делаешь… со мной? А??

— МАМА!

(глубокий, шумный вдох, сдерживая ругательства)

Я НЕ БУДУ ДЕЛАТЬ АБОРТ!

ПОНЯЛА?

Хоть убей меня здесь, а я на такое — НЕ ПОЙДУ!

Хочешь выгнать меня из дома, между прочим, из моего тоже, дома — ВЫГАНЯЙ. Не гордая — УЙДУ!!!

Но бить не смей, и нервы трепать тоже.

Я НЕНАВИЖУ все те дни, проведенные здесь…