Друзья до смерти

Пия проследовала за ним в маленькую тесную комнатку рядом с отделом кухонь. Он закрыл дверь и оказался совсем рядом Пией.

— Почему вы нам не сказали, что девушка, которая тогда умерла, была вашей свояченицей? — Пия сразу начала с главного вопроса, потому что хотела побыстрее разделаться с этим разговором. Она не знала почему, но присутствие Зибенлиста вызывало у нее физическое неприятие.

— А какое это имеет значение? — Зибенлист заморгал водянистыми глазами. — Это был несчастный случай.

— Марион была старшей сестрой вашей жены, — ответила Пия. — Она была помолвлена и вместе с мужем должна была унаследовать мебельный магазин.

— Что вы хотите сказать?

— Смерть вашей свояченицы очень выгодно сказалась на том, как сложилось основное дело вашей жизни. — Пия посмотрела ему прямо в глаза.

— Чепуха, — ответил Зибенлист. — Против меня не было ни обвинения, ни процесса. Я ничего не совершал. В чем дело?

Пия терпеть не могла, когда собеседник избегал смотреть ей в глаза, а тут еще внезапно опять ощутила собственную беспомощность в присутствии превосходящего ее силой мужчины.

— Я скажу вам, что думаю. — Ей удалось сохранить внешнее хладнокровие. — Паули знал, как тогда все произошло, а вы боялись, что всплывет правда, которую вы скрывали двадцать четыре года. Поэтому вы убили единственного, кто ее знал.

Зибенлист нервно облизнул пересохшие толстые губы.

— Марион впала в кому, выпив два коктейля. Вы знали, что у нее диабет, но тем не менее сократили ее шансы выжить, не сказав врачу «Скорой», что случилось. Марион умерла. Ваша жена унаследовала мебельное предприятие, а вы его возглавили.

— Вы не сможете этого доказать, — сказал Зибенлист. — И вы не можете сделать из этой старой истории мотив убийства.

— Разве? Вы злились на Паули, боялись за свою репутацию, плюс вас у него видели. И в тот вечер у вас нет никакого алиби. — Пия пожала плечами. — Этого хватит для приказа о задержании. А если мы еще что-нибудь накопаем, то, глядишь, узнаем что-то новенькое о том, насколько вы невиновны. Неоказание помощи уже само по себе преступление.

— Но это все дела давно минувших дней.

— С юридической точки зрения — да. — Пия достала мобильник, чтобы вызвать патрульную машину. — Но семья вашей жены может решить иначе. У вас есть адвокат? Лучше будет, если вы попросите его подъехать в комиссариат. Я вас сейчас арестую.

Тут он понял, что Пия говорит абсолютно серьезно.

— Но вы же не можете вывести меня на глазах у моих сотрудников и посетителей? — воскликнул он. — Знаете, что это означает? Завтра весь Келькхайм узнает, что меня подозревают в убийстве!

— Предоставьте мне алиби на вечер вторника и припомните, что произошло на самом деле 24 года назад, — сказала Пия. — И тогда вы сможете спокойно продавать кровати и кухонные столы до конца дней своих.

— Я не дам вам разрушить то, что с таким трудом построил, из-за этой старой истории!

Глаза Зибенлиста угрожающе блеснули. Пия уже подумала, что сейчас он нападет на нее и придушит. Но тут он вдруг прижал руку к груди и пошатнулся. Потом ослабил узел галстука и оперся руками о стол.

— Так вы расскажете все, что я хочу знать, или же мне все-таки придется вызвать моих коллег? Что вы делали вечером 13 июня, после того как побывали у Паули?

— Мое сердце, — сдавленно прошептал Зибенлист. — О боже, мне плохо.

Пия растерянно посмотрела на него. Не хватало еще, чтобы этот противный тип рухнул и ей пришлось бы оказывать ему первую помощь.

Зибенлист выдвинул ящик своего письменного стола и начал в нем рыться.

— Моя жена… — Он начал хватать ртом воздух и упал на колени. — Позвоните… моей… жене… Пожалуйста…

Всхлипнув, он качнулся в сторону и с глухим стуком упал на пол. Пия вскочила и рванула дверь. Господи, этого всего просто не могло быть!

Некоторое время, положив трубку, Боденштайн все еще пялился на телефон. Он хотел бы, чтобы слова Козимы его успокоили, но, каким бы ни был ее анализ крови, он все равно видел, что с ней уже неделю творится что-то не то. А тут еще это треклятое дело, которое разрастается и отнимает такую уйму времени… Постоянно открываются новые обстоятельства, возникают новые подозреваемые с новыми, серьезными мотивами, которые при внимательном рассмотрении только заводят в тупик.

Зазвонил служебный телефон. Это был Остерман, его голос звучал непривычно взволнованно.

— Шеф, — сказал он. — Я только что получил фотографии с мобильного телефона Йонаса. Вы должны на них посмотреть.

— Я зайду.

Может, Оливер наконец получит какие-то весомые факты, которые сможет предъявить жаждущему надежных результатов начальнику уголовной полиции Нирхофу. Через несколько минут Боденштайн рассматривал увеличенные распечатки фотографий, которые стало возможно прочитать только после специальной обработки в лаборатории. Йонас сфотографировал на мобильник выведенные на экран монитора документы, технические данные и даже электронную переписку.

— Этим можно прижать Бока к стенке! — Остерман довольно ухмыльнулся. — Жажду увидеть, как он все это объяснит.