Друзья до смерти

— Что? Кого убили?

— Ганса Ульриха Паули, учителя друга Свении. — Пия удивлялась, как может мать так мало знать о собственной дочери. — Свения хорошо его знала. Ему принадлежало бистро в Келькхайме, где они с Тони часто бывали.

— Вы в чем-то обвиняете Свению? — Женщина оперлась о гранитную рабочую поверхность кухонного стола и моргнула, поскольку дым попал ей в глаза.

— Нет, мы просто хотели поговорить с ней.

— Ваша дочь беременна, — вмешалась Пия. — А ее друг Йонас, возможно, являющийся отцом, был убит в понедельник вечером.

— Что? — Анита Перкусик чуть не выронила сигарету. — Йонас мертв?

Боденштайн и Пия переглянулись.

— Да, — сказал Боденштайн. — А ваша дочь вам не рассказывала?

— Нет, — буркнула мать Свении. Она сунула сигарету в пепельницу и опустилась на одну из табуреток. Известие о смерти Йонаса, похоже, потрясло ее больше, чем беременность и исчезновение собственной дочери.

Повисло молчание.

— И что я теперь должна делать? — спросила мать Свении в растерянности и при этом с вызовом. — Чего вы от меня хотите?

— Где может быть Свения? — осведомился Боденштайн. — В последнюю неделю она не работала. Пару часов назад она написала своей подруге эсэмэску, но ее мобильный отключен, поэтому мы, к сожалению, не можем определить его местоположение.

Фрау Перкусик лишь беспомощно махнула рукой.

— Вы вообще знаете что-нибудь о Свении? — Пия не могла смотреть на полную безучастность этой женщины. — Ваша дочь еще несовершеннолетняя. Вы нарушаете свой долг, не осуществляете за ней надлежащий надзор.

— Послушайте, — сказала Анита Перкусик. — Мой муж — сотрудник аэропорта, а я вкалываю с утра до вечера, чтобы оплатить Свении мопед, компьютер, МР3-плеер и все остальное, что она хочет иметь, чтобы быть наравне со своими богатыми друзьями. Но единственное, что я за это получаю, — неблагодарность и сморщенное лицо.

— Мы можем осмотреть комнату Свении? — попросил разрешения Боденштайн.

Женщина поднялась, прошла в комнату дочери и зажгла свет. Постель не прибрана, платья раскиданы, а запах такой, будто не проветривали уже несколько дней. Пия села за письменный стол девушки и включила компьютер. Ничего не произошло. Она заглянула под стол и выяснила, что содержимое компьютера удалено. Жесткого диска не было. Пия показала это шефу.

— Фрау Перкусик! — позвал Боденштайн.

Мать появилась в дверях с новой сигаретой в руке.

— Свения вела дневник?

— Только в своем компьютере. И в Интернете. Этот… блоф или что-то там…

— Блог, — подсказала Пия.

— Точно. Блок.

— Свения могла отправиться к родственникам? — уточнил Боденштайн. — Есть ли место, где она любит бывать в отпуске или, может, ездила с классом? Как насчет ее родного отца?

— О нем ничего не известно, — ответила фрау Перкусик. — Моя мама живет в Берлине. Я представить себе не могу, что Свения отправилась к ней. А тем более отпуск, поездки с классом… Нет, я ничего не знаю.

В комнате девочки они не нашли ни фотоальбома, ни писем, ни записочки, ни билета на концерт, ни каких-нибудь других памятных вещей, которые столь охотно хранят юные девицы. Эта комната могла принадлежать кому угодно, так мало в ней было личного. Это было странно.

— Свения изменилась за последнее время?

— Понятия не имею. Она почти не разговаривала со мной.

— Почему?

— Откуда я знаю почему!

Пия достала пару фотографий из своей сумки и среди прочих снимки с веб-сайта Свении, где она была вместе с мужчиной. Анита Перкусик рассматривала фотографии, от отвращения сморщив лицо.

— Откуда это у вас? — спросила она.

Боденштайн объяснил.

Женщина посмотрела внимательнее и нервно сглотнула.

— Вот ведь свинья, — пробормотала она и вернула фотографии Пии.

— Вы узнаете мужчину? — осведомилась Пия.

— Нет.

Анита Перкусик развернулась, прошла в гостиную и села на кожаный диван. Боденштайн и Пия последовали за ней.

— Фрау Перкусик, — начал Боденштайн проникновенно. — У вашей дочери большие проблемы. Если вы узнали мужчину на фотографии, вы должны сказать нам, кто он.

— Я его не узнала.

Женщина сложила руки в замок на коленях и смотрела перед собой. Пия заметила в комнате фотографии в серебристой рамке. На одной была Свения, смеющаяся прямо в объектив. Девочка с тех пор сильно изменилась. Потом взгляд упал на свадебное фото.

— Когда вы поженились? — поинтересовалась она.

— Три года назад. А что?

— У вас довольно молодой муж.

— И что? Мне тридцать восемь, это тоже еще не старость, — резко ответила фрау Перкусик.

— Какие отношения у Свении с приемным отцом? Как его зовут?

— Иво. Думаю, они хорошо понимают друг друга.

Боденштайн и Пия переглянулись. Анита Перкусик знала гораздо больше, чем хотела сообщить. Но почему она ничего не рассказывала? Кого она хотела защитить? Что могла утаить?

Суббота, 24 июня 2006 года

— Мать Свении узнала мужчину на фотографии, — сказал Боденштайн, когда они вышли на улицу и пересекали парковку. — Почему она не говорит, кто это?

— Может, это отчим девочки? — предположила Пия.