Друзья до смерти

Келькхаймские пожарные из трех городских районов боролись с огнем, стараясь не допустить распространения огня на соседние дома. Боденштайн остановил свою машину в стороне и подошел пешком. Он остановился и смотрел на черные силуэты пожарных на фоне полыхающей преисподней, в которую превращались дом, деревья и сарай. Всюду лежали пожарные рукава, рычали моторы и насосы пожарных машин, из множества шлангов била вода, с шипением исчезая в высоко взметнувшемся пламени. От всей сцены — немое сверкание голубых мигалок под черными клубами густого дыма — веяло безумием. Первое, что пришло в голову Боденштайну, — что пожар весьма на руку Марайке Граф.

Какой-то мужчина пересек улицу и подошел к нему.

— Здравствуйте, Боденштайн! Что вы здесь делаете? — произнес он.

Боденштайн узнал Юргена Бехта, коллегу из отдела по расследованию обстоятельств пожара.

— В этом доме был убит мужчина, которого мы вчера нашли около «Опель-Цоо», — объяснил он. — Вчера вечером мы еще раз обыскали весь дом.

Даже на расстоянии ста пятидесяти метров чувствовался жар пламени.

— Это поджог.

Бехт достал сигарету и угрюмо посмотрел на огонь.

— Неужели? Как вы смогли это установить? — спросил Боденштайн.

— Без десяти четыре позвонила соседка, — объяснил Бехт. — Она слышала, как без двадцати четыре подъехала машина, потом послышался скрежет, а через минуту дом уже полыхал. Что это, на ваш взгляд, может означать?

— Да, выглядит довольно однозначно. Она, между прочим, и мне позвонила.

Внезапно Боденштайн вспомнил, что накануне отдал приказ отпустить скандалисток через два часа.

— Кто-нибудь был в доме, когда загорелся огонь? — спросил он озабоченно.

— Да, — кивнул Бехт. — Этим двоим явно повезло. Женщина отделалась легким отравлением дымом и парой поверхностных ожогов.

— Двоим? — уточнил Боденштайн.

— Да, — подтвердил Юрген. — Жительнице дома и мужчине. Он ушел еще до приезда пожарной команды. Женщина находится в больнице Бад-Зодена для обследования.

Сквозь хаос борьбы с пожаром к Боденштайну приближалась в домашнем халате Эльза Маттес. Комиссар поприветствовал ее и поблагодарил за звонок.

— Я сидела на кухне, потому что не могла уснуть. — Эльзу распирало от сознания собственной значимости — в кои-то веки раз она оказалась в центре важных событий и даже заполучила внимательных слушателей. — И тут я услышала, как подъехала машина, очень медленно, почти до поворота. — Тут она сделала театральную паузу.

— Вы смогли различить, что это была за машина? — спросил Боденштайн.

— Естественно. — Она достала из кармана своего халата записку и протянула ее Боденштайну. — Белый фургон для развозки товаров с необычным номером ERA-82 TL.

Боденштайн мельком взглянул на записку, — польский номер. Соседка видела, как из машины вышел мужчина и направился к дому Паули, потом что-то лязгнуло, а затем запахло дымом.

— Я видела, как мужчина вышел из ворот и побежал. Все уже горело.

Фрау Маттес задумалась, не упустила ли она что-нибудь в своем описании. Боденштайн протянул записку коллеге Бехту и попросил проверить польские номера. С треском обрушились кровельные балки, в ночное небо взметнулся сноп искр.

— Я очень удивилась, что собаки не залаяли, — сказала соседка. — Они всегда поднимают шум.

— Что еще вам показалось странным? Мужчина, выбежавший из ворот, сел в белый фургон?

Фрау Маттес задумалась. К ним подошел крупный, лысый человек, который стоял около брандспойтов и беседовал с пожарными. Боденштайн узнал Эрвина Шварца, живущего напротив фермера.

— Нет, больше я ничего не видела.

Словоохотливая дама тоже узнала Шварца и вдруг оробела, даже вроде испугалась. И прежде, чем Боденштайн успел что-либо сказать, быстро скрылась в палисаднике, а затем и в доме.

При свете дня стали видны масштабы разрушения, нанесенного огнем и водой брандспойтов. Эстер Шмит с потерянным лицом стояла над тлеющими останками дома. Она была в свободных льняных брюках, заляпанной футболке и сандалиях — в этой одежде она выбежала из горящего дома. На лице и руках виднелись волдыри ожогов, правая кисть перевязана. Из пожарной команды остались лишь два человека, которые чуть позже, последив за дымящимися руинами, тоже уехали, и все место пожарища было широко огорожено.

— Со мной все нормально, — отвечая на вопрос Боденштайна о ее самочувствии, Эстер не отводила взгляда от руин.

— Где вы были, когда загорелся дом? — спросил он.

— В постели. Я проснулась, только когда закашлялась. Внизу уже все полыхало.

— Как вы выбрались из дома?

— Через окно. Спустилась, цепляясь за плющ. — Эстер сжала кулаки. — Все мои животные сгорели заживо из-за этих подонков.

— У вас есть предположения, кто мог поджечь дом?

Эстер вытаращила на него покрасневшие глаза.

— Парочка Граф, конечно. — В ее голосе слышалась горечь. — Кому же еще выгодно, чтобы дом сгорел?

— Пожарные сказали, что у вас был мужчина, — заметил Боденштайн. — Кто это был? Почему он скрылся?

— У меня не было гостей, тем более мужчины, — сухо ответила Эстер Шмит. — Наверное, это был поджигатель.