Друзья и недруги. Том 2

– Да, ваша светлость, – ответил Джеффри, – я был вместе с теми, кто привез графа Роберта и леди Марианну к той церкви.

– Значит, ты был в Кирклейской обители, – сказал Реджинальд.

Джеффри молча склонил голову, подтверждая его слова.

– Расскажи мне, что ты видел, – негромким голосом потребовал граф Линкольн.

Джеффри рассказал.

– А потом вы пошли к настоятельнице, – повторил его последние слова Реджинальд и устремил на Джеффри тяжелый взгляд: – И что же она вам поведала? Постарайся точно вспомнить ее слова.

– Мне нет нужды вспоминать их, – тихо ответил Джеффри. – Каждое слово, что она произнесла, вырезано в моей памяти.

Он говорил, граф Линкольн молча слушал и, когда Джеффри замолчал, откинул голову на спинку кресла и посмотрел вдаль серебристыми, как у сестры, глазами.

– Да, – выдохнул Реджинальд, – слово в слово! Все, как мне говорили два ратника Брайана де Бэллона.

Джеффри вскинул бровь. Заметив это, Реджинальд тяжело усмехнулся:

– Друзья Робина обо всем рассказали мне, но я хотел убедиться сам. Настоятельница умерла раньше, чем я добрался до Кирклейской обители: отпевание, погребение, устройство дел в Веардруне и переезд племянниц в Стэйндроп… Я приказал захватить кого-нибудь из людей Бэллона, из тех, кто были с ним в том монастыре. Они красочно рассказали, как убивали Робина, а следом за ним Марианну.

Поймав быстрый взгляд Джеффри, Реджинальд покачал головой:

– Нет, мне не пришлось применять к ним пытки. Они сами были в ужасе от того, чему стали свидетелями. Если смерть Робина не особенно впечатлила их – они больше думали о том, что могли пасть от его меча, – то убийство моей сестры повергло в смятение. Поэтому они рассказали мне все, что видели и слышали, по доброй воле.

Джеффри не стал спрашивать, что сталось дальше с ратниками Бэллона. Едва ли граф Линкольн отпустил их на свободу, рискуя, что они вернутся к своему господину и признаются в том, что откровенничали с братом графини Хантингтон.

Утомленно закрыв глаза, Реджинальд долго молчал. Джеффри увидел, как по его губам пробежала невыразимо грустная улыбка. Не открывая глаз, граф Линкольн чуть слышно сказал:

– Робин был моим другом. Больше того, он был моим правителем, хотя ты вряд ли поймешь, о чем я.

– Я понимаю, ваша светлость, – решился сказать Джеффри и, встретив взгляд мгновенно открывшихся глаз графа Линкольна, пояснил: – Сэр Гай пытался стать одним из вас. Отказ графа Роберта принять его в ваш круг стал краеугольным камнем их вражды.

– А как тебе стало об этом известно? – спросил Реджинальд, не сводя с Джеффри очень пристального взгляда.

Джеффри усмехнулся и пожал плечами:

– Иной раз сэр Гай снисходил до откровенных разговоров со мной. Я знаю о Посвященных воинах, ваша светлость.

– Знаешь, – повторил Реджинальд, задумчиво глядя на Джеффри. – А знаешь ли ты, что никто не узнает о Посвященных, не имея на то права?

Джеффри счел благоразумным промолчать. Граф Линкольн вздохнул, тяжело поднялся с кресла и, заложив руки за спину, зашагал по комнате.

– Все шло как должно, – думая вслух, сказал он. – Но потом что-то нарушилось. И сейчас мне не дает покоя мысль, что если бы Марианна не оказалась связанной с Робином, то прожила бы долгую и спокойную жизнь.

– Вы заблуждаетесь, – неожиданно услышал Реджинальд твердый голос бывшего командиры дружины Гисборна. – Если бы леди Марианна не стала женой графа Роберта, ею бы завладел мой господин.

Встретившись глазами с графом Линкольном, Джеффри кивнул.

– Поверьте мне, ваша светлость: так бы оно и было! Все слуги, все ратники сэра Гая поклялись оберегать леди Марианну, доведись ей стать его супругой. Мы положили бы свои жизни, чтобы исполнить данную клятву. Но ведь супруги не всегда пребывают на людях. Есть часы, когда они предоставлены только друг другу. Так вот, прежде я не был уверен, а после стал убежден в том, что эти часы оказались бы роковыми для них обоих. Леди Марианна!.. Живая, свободная, яркая, как огонь! Граф Реджинальд, рано или поздно мой лорд впал бы в гнев и убил вашу сестру, как бы мы ни оберегали ее. Для нее во всем этом мире был только один мужчина – граф Роберт. Не сомневаюсь, что даже в свой смертный час она ни одного мгновения не сожалела о том, что отдала сердце ему.

Реджинальд замер, посмотрел на Джеффри долгим взглядом и хотел что-то сказать, как в дверях появилась служанка. Присев перед графом Линкольном в глубоком реверансе, она взволнованно произнесла:

– Ваша светлость, простите меня! Но леди Луизу сегодня никак не уложить спать. Мы уже не знаем, что и поделать! Графиня Клэренс сама пытается урезонить ее, но все бесполезно. Она плачет, буянит и даже стучит кулаками.

Выслушав ее, Реджинальд рассмеялся.

– Луиза очень похожа на Марианну, и не только обликом, – сказал он, обращаясь в никуда. – Та вела себя точно так же, когда умерла мать, – опустив глаза на служанку, граф Линкольн ответил: – Сейчас я зайду к леди Луизе.

– Ваша светлость, – неожиданно для себя вскинулся Джеффри и, когда граф Линкольн обернулся, попросил: – Позвольте мне сопровождать вас.

Реджинальд посмотрел на него и, недолго подумав, ответил:

– Идем.