Друзья и союзники Рима [с иллюстрациями]

– За что это ты так далеко послал Мато? – поинтересовался я у малолетнего сквернослова-веттона.

– Он мне шалабан по голова делал, господин! Зачем делал?!

– Это тебе за шалабан, Мато! – я отвесил его обидчику-ливийцу добротный для его лет подзатыльник, – Ещё раз будешь задирать Кайсара – получишь за это хорошего ремня! Ты понял?

– Понял, господин! – простонал тот, потирая затылок.

– А ты зря хихикаешь, Кайсар! – я отвесил веттону сперва один шалабан по лбу, а потом, подумав, и второй добавил, – А теперь скажи-ка мне сам, за что я тебе сейчас дал эти два шалабана?

– За плохой слово, господин?

– Не за само плохое слово, а за то, что ты выкрикнул его громко, – разжевал я ему, – Ни я, ни другие взрослые не должны слыхать от вас таких слов, и если вам есть за что сказать их друг другу – говорите их так, чтобы их никто больше не слыхал. Это во-первых, и именно за это ты получил от меня свой первый шалабан. А во-вторых – не "к грёбаный мать", а "к гребениматери", оболтус! Если уж ругаешься, так ругайся хотя бы правильно! Вот за это ты получил второй. Понял?

– Понял, господин!

– А теперь подойди-ка ко мне ты, Волний! Если ты младше их – это не значит, что ты вправе прятаться за ними! Почему ты не разобрался с их ссорой сам? – я щёлкнул его по лбу – не со всей дури, конечно, но для него достаточно ощутимо, – И почему ты не бросился ко мне первым, когда я их вызвал, чтобы защитить их от моего наказания? – я добавил ему ещё один такой же щелчок, – Это твои люди, Волний! Ты должен требовать от них порядка и повиновения, но ты же должен их и защищать – даже от меня, если это понадобится. Именно таким должен быть для своих людей настоящий вождь! Ты понял?

– Понял, папа!

Въехав в суть рассказанного Серёгой педагогического эксперимента Юльки, я купил этих двух пацанят, руководствуясь принципом полного незнания ими как родных языков друг друга, так – на момент их покупки – и турдетанского. Сейчас-то они, конечно, и на нём уже способны более-менее понятно изъясняться, но русским владеют заметно лучше – и слов знают больше, и коверкают их меньше, и их появление в компании моего спиногрыза сдвинуло языковый баланс в русскоязычную сторону. В Греции или Риме это не прокатило бы, там раб за человека не считается и веса никакого не имеет, но в Испании другие обычаи. Многие из северных дикарей вообще рабства не знают, а у турдетан рабство носит не общественный, а сугубо личный характер. В смысле, и у турдетан свободный – это свободный, а раб – это раб, но раб он только по отношению к своему хозяину и его семье, а для всех прочих он рабом не является и по обычаю считается условно равным им. Часто ли в Риме встретишь вооружённого раба, если он не гладиатор и не телохранитель богатого хозяина? Большинство даже ножей на поясе не носит, что для Испании попросту немыслимо. Есть в Бетике почти напротив Гадеса такой городок – Гаста. Так там всё население города снизу доверху – рабы турдетанской знати. Сильно это похоже на классическое античное рабство? Так что турдетанский раб, пожалуй, куда ближе к крепостному Средневековья, а в некоторых отношениях и повыше его. На самом деле, конечно, рабское положение учитывается и у турдетан – если бы я не освободил Нирула, хрен отдали бы ему в жёны его невесту, дочь уважаемого в Кордубе человека, но публично попрекать чужого раба его рабским положением у турдетан как-то не заведено. В общем, нет в Испании такой социальной пропасти, как у греков с римлянами. Поэтому и в компании Волния детвора наших вояк даже и не думает шпынять его приятелей-слуг, а воспринимает их как равных членов их мальчишеской стаи. И именно это обстоятельство не только способствует русскоязычности компании, но и удельный вес самого моего наследника в ней повышает, раз для этих двоих он – вожак по определению. Надо только воспитывать его так, чтобы был таковым и по личным качествам…