Друзья и союзники Рима [с иллюстрациями]

– У вас тут ещё более-менее, – заценил наши тыловые расклады Володя, – До бугра далеко, и лузеры смирные – оседлые ведь все, в нормальных деревнях живут. А вы видели, какие они там, в долине Сада и у Тага? Нет, огороды они какие-никакие и там заводят, но строят такие халупы, что их и бросить ни разу не жалко. А так – пасут своих коз с овцами, с места на место перегоняют, сами вслед за ними на телегах, а на стоянках палатки ставят. Стационарных ценностей у них, считайте, никаких и нет. Как что не понравилось – собрали манатки, погрузили на телеги, да и уехали на хрен. Как цыгане, млять! Ну и как их таких к порядку приучать? Это оседлому там, где набедокурил, дальше жить и последствия расхлёбывать, а этим – хрен, и в башке – ветер. Сегодня тут насрали, завтра – там, послезавтра один хрен не засранное место найти рассчитывают. Молодёжь – вообще без тормозов. Привыкли, что напакостил и слинял, а о том, что когда-нибудь снова на это место вернуться придётся, хрен кто думает. Вроде бы и белые, блондинистых хватает, а дикари дикарями. Пока их цивилизуешь – сам с ума на хрен свихнёшься.

– Почему и говорю, что тут только с турдетанами и можно хоть какую-то вменяемую кашу сварить, – ответил я, – Бывшие тартессии, к порядку приучать не надо, сами бардака не любят. Мы тут хоть и катим баллоны на Миликона, что всё у него через жопу, но у него всё – через турдетанскую жопу. Ему растолкуешь, так он въезжает, и по уму сделать ему не в падлу. Уже вон и обувные мастерские в лагере наладил, и вояк африканским зерном кормит. Местное, правда, пришлось ещё закупить или на африканское сменять, чтоб всем на посев хватило, когда он на дембель вояк распустит и землёй их наделит, но теперь уж он хрен кому даст его тупо прожрать.

– Да я уж заметил, – кивнул спецназер, – Думаешь, выйдет толк из нашей затеи?

– Выйдет. Загребёмся, конечно, за всем следить и мозги дурачью вправлять, но выйдет…

– С Рузиром могут возникнуть проблемы, – напомнил Хренио.

– Опять чего-то учудил? – Володе уже рассказали о выходке вождёныша и её последствиях.

– Миликон подарил ему двух блондинок лузитанок, но запретил отлучаться надолго без спросу, – сообщил Велтур, – Держит его на коротком поводке, чтоб снова чего-нибудь не отчебучил.

– Ему ж короноваться скоро на царство, и делать он это намерен в Оссонобе, – пояснил я, – А тут праздник Астарты на носу, и если гоп-компания Рузира ещё и финикийцев оссонобских обидит…

– Вообще звиздец будет! – въехал Володя, – Эти финики и меж собой-то по любой хрени собачатся – по Карфагену помню. Или тут не так?

– Меньше, чем в Карфагене, но посильнее, чем в Гадесе, – прикинул я, мысленно сравнив, – Если с ними без такта, то завестись могут запросто. А нахрена это Миликону? Он и так в печали.

– Он-то отчего?

– Да мы тут с Фабрицием его с текстом Хартии ознакомили – как раз на днях её перевод на турдетанский закончили. Ну, общая-то идея вольностей с ним заранее была согласована, и у него возражений не было, но он ведь как рассчитывал? Что пообещает в узком кругу посвящённых устно, а официально будет чуть ли не самодержцем считаться. А мы теперь требуем, чтобы он её подписал, на коронации зачитал и на ней присягу дал – не нам и не окружению ближайшему, а публично, всем подданным чохом, и только после этого на его башку корону взгромоздят. И это станет неизменной частью ритуала и для всех его наследников – сначала присяга на Хартии, потом только корона.