Друзья и союзники Рима [с иллюстрациями]

– Не вздумай! – Волний аж подпрыгнул, – Не хочу вместе с сотнями птиц потерять ещё и его!

– Он что, повеситься от огорчения из-за этих пернатых способен?

– Повеситься – вряд ли. А вот схватить что-нибудь поувесистее и броситься на тебя – пожалуй, может. И тогда ты, защищаясь, убьёшь его, а он – лучший в Гадесе и вообще во всей Испании. Я лучше сам ему объясню – не сразу, постепенно. У тебя на это времени нет, ты в Карфаген к семье торопишься, а у меня времени достаточно…

И опять старик прав. За годы, проведённые в этом мире, я ведь совершенно разучился драться, зато научился убивать. С кем поведёшься – от того и наберёшься, а водился я здесь как-то не с драчунами, а с высококвалифицированными специалистами по смертоубийству. Ну, не с такими, как Идобал, этот вообще уникум-самородок, но и Бенат с Тархом – мастера золотые руки по этой части. И случись такая ситуёвина – опосля-то, конечно, пожалею, но это будет опосля, а в тот момент – запросто могу убить на голом рефлексе. А с этими фанатами братьев наших меньших и в натуре ведь всего можно ожидать. Нет, ну я понимаю, конечно, если там слон или ценная породистая лошадь или какой пускай и небольшой, но страшно редкий зверь. Вот как те здоровенные попугаи с Доминики, например, которых мы несколько штук на Азоры завезли. Акобал обещал и в этот сезон ещё нескольких туда привезти, но ведь и это же крохи, а помногу их туда хрен перевезёшь. Что я, сам того геморроя с ними не помню? Каждый из тех выпущенных на Азорах попугаев – как золотой, и если какая сволочь забраконьерит какого-нибудь из них, пока их мало – и сам могу вздёрнуть высоко и коротко. Но то – экзотическая живность, а не эти несчастные сизари, которых повсюду до хренища. Если сидят несколько штук на ветке над дорогой – того и гляди, как бы какой-нибудь не обосрал. Да и размножаются эти летучие засранцы… гм… как голуби. Поэтому фанатичных голубятников мне понять не в пример труднее. Однако ж – существует и такая форма умопомешательства, и с ней тоже приходится считаться. А куда денешься, раз без этих сдвинутых по фазе не обойтись?

– Ну и что там, в замке у шефа? – поинтересовался Володя, когда глава клана отпустил нас с Фабрицием с "оперативки", – Отпускает он нас в Карфаген?

– А я вот возьму и не отпущу! – пригрозил наш непосредственный.

– За что? – спросил Васькин.

– А чтоб вам жизнь мёдом не казалась. Моя семья в Гадесе скучает, мне самому в Оссонобу возвращаться, а вы к своим в Карфаген собрались? Лучше меня жить хотите?

– За такой обезьяний взбрык – сразу в трубу посажу, – предупредил я его, – За праздник Астарты не сажал, там ты был прав, а вот за это – посажу беспощадно. И будешь ты тогда торчать не только в Гадесе, а то и вовсе в Оссонобе, но и в трубе.

Это мы, конечно, шутим. Во-первых, энергетическая труба, которой я "грожу" Фабрицию за "злоупотребление властью", для него не особо-то и страшна. Она только энергетическим вампирам страшна, а Тарквинии такой хренью не страдают. И если одной только трубой ограничиться, без дополнительных воздействий понавороченнее, так он и ощущать-то её будет не всё время. Как-то раз ради эксперимента он сам попросил меня на пробу – ну, некоторую скованность ощущал, отсутствие куража, но терпимо. Во-вторых, куда он на хрен денется? Раз Волний отпускает, то и он не отпустить не может, тем более – к семьям. В-третьих, он знает, что мы не только отдыхать едем, и всё это давно заранее согласовано и с Волнием, и с Арунтием, и с ним самим, а Тарквинии без веских причин своих решений не меняют.

– Ну, раз ты так рассердился, – непосредственное начальство дурашливо изобразило испуг, – Придётся, значит, отпустить. Тем более, что тебя не отпусти – сестра пострадает. Ты ведь – как ты это называешь? Позаботился о страхе?

– Ага, подстраховался.

– Вот, вот. В Оссонобу тебя опять забрать – ты там с этой финикияночкой опять свяжешься, в Гадесе тебя задержать – так ты к этой своей жрице ходить повадишься, – это я ему упоминанием о празднике Астарты невольно и о здешнем её храме напомнил.