Друзья и союзники Рима

Наш второй эшелон вторжения как раз подошёл к осаждённой Миликоном Оссонобе, когда лузитаны, осознав наконец, что это уже не набег, а оккупация, собрались с силами и вывели их в чистое поле за родную Лузитанщину. Выглядело это, конечно, красиво, но где были их мозги? Видимо — там же, где и разведка. Иначе въехали бы в крайне неблагоприятный для них расклад и сообразили бы, что ни конии, не говоря уж о местных турдетанах, ни финикийцы оссонобские, впрягаться за них не станут, а будут ждать, чем дело кончится. Даже не зная о нашей с ними договорённости, можно было бы и просечь, что умирать за «свободу и самобытность» вчерашних обидчиков никто из них не жаждет, а без них лузитан с кельтиками даже численно меньше, чем миликоновских турдетан. Против легковооружённого ополчения у них ещё были бы какие-то шансы, но не против легионных же когорт и, тем более, не против матёрых тарквиниевских наёмников. Или они всерьёз рассчитывали, что те останутся на осадных позициях вокруг города? Там — чисто символически, дабы финикийцам Оссонобы было чем объяснить своё бездействие — хватило и лёгких вспомогательных отрядов, а весь Первый Турдетанский с конницей и наёмниками развернулся против толпы лузитан. Но — не сдрейфили они при виде строя тяжёлой пехоты, надо отдать им должное. Сдрейфили и обдристались позже, когда расшиблись в тупой лобовой атаке, а затем схлопотали — ага, неожиданно — фланговые удары конницей. О Каннах кое-кто из их вождей, надо полагать, был наслышан, так что намёк они наконец-то поняли и ломанулись с поля на хрен. Ну, лучше поздно, чем никогда, сказал еврей, опоздав на поезд. А уж нам-то их твердолобость как облегчила жизнь, избавив нас разом от добрых двух третей потенциально опасных, но так и не состоявшихся горно-лесных партизан! Было бы куда хлопотнее, сообрази они сразу и всеми силами рассредоточиться по пещерам и лесным схронам. Но, как говаривал мой дед, нет мозгов — считай, калека. Или, если политкорректнее — инвалид умственного труда, гы-гы!

В общем, погнали наши городских. Ну, если быть точным, так те — ещё большая деревенщина, чем наши, так что деревенщина поприличнее и поорганизованнее погнала бестолковую — ага, лузерскую. Мы уже настраивались гнать и рубить их до самого Тага, если раньше не кончатся, да тут Фабриций нам закругляться велел, найдя для нас дела поважнее, а преследовать и добивать лузитан продолжили передовые отряды, с которыми были и володины разведчики. Не одни, конечно — стоило только обозначиться нашей явной победе, как местные турдетаны и конии уже открыто перешли на нашу сторону и приняли в наведении порядка самое активное участие. Таким образом, беспокоиться было особо не о чем — если не считать того, что встретиться и пообщаться с Володей у нас так и не вышло. Пока он скакал и размахивал мечом где-то там, уже за холмами, здесь открыла ворота и объявила о своей сдаче Оссоноба. Неожиданно? Ну, для кого как. Для некоторых и зима наступает неожиданно, а для нас и наших — как договаривались заранее, так всё и сделалось в лучшем виде. Договорная война, если кто не въехал — просим любить и жаловать.

Потом, наверное, турдетанские историки назовут имевшую здесь место стычку с не охваченными договором и не посвящёнными в него лузитанскими орясинами «великой битвой при Оссонобе» — уж великих и эпических подробностей, надо думать, высосут из пальца предостаточно. И решающим ударом, надо полагать, атаку нашей кавалерии постановят числить. А я в этой атаке, если честно, так и не взмахнул мечом ни разу — ну, если не считать за взмахи его извлечение из ножен и традиционный жест «за мной». Какое там в звизду «за мной»! От силы пару десятков метров моя охрана дала мне — ага, для приличия — проскакать впереди, а потом резко обогнала и расчистила дорогу так, что хрен кого мне оставила. Под самый конец только, когда гонец от Фабриция доставил приказ поворачивать обратно, Бенат, спохватившись и виновато разведя руками, специально для меня поймал одного из улепётывавших, да мне навстречу погнал, но рубить этого и без того насмерть перешуганного горе-вояку было как-то совестно, и я просто наподдал ему по мягкому месту плашмя. В общем, отметился для порядка.

Затем мы принимали капитуляцию Оссонобы и торжественно вступали в её ворота. Чистейший фарс, если разобраться. Селиться на территории тесно застроенного захолустного финикийского городишки Миликон не собирался, да и не договаривались о таком, но по сравнению с его стенами укрепления городища кониев на холме выглядели уж слишком непрезентабельно, да и некуда там было вступить целому легиону, а турдетанское предместье и вовсе таковых не имело и котироваться не могло. Куда можно было вступить — туда и вступили. Кое-кто из пехотинцев, впрочем, ещё и в конское говно вступил, поскольку первой в город вступала, конечно, конница.