Друзья и возлюбленные

Адам поднялся. Лицо у него тоже побагровело, как у Джорджа.

— Вот гад!..

Джордж вскинул подбородок.

— Нет, стерва!

— Прекратите! — остановила их Хилари. — Немедленно перестаньте! Это не поможет и… — Она замолкла на секунду, а потом с трудом договорила: — И это неправда.

— Ну-ну! — Адам принялся бить кулаком по полу, словно забивал гвоздь.

Джордж выдавил:

— Софи знает?

— Нет. Только вы.

— А я и не хочу знать! — вскричал Гас.

— Я тоже, сынок…

— Убить его мало…

— Их обоих…

— Вы еще не слышали папу. — Хилари подвинулась в кресле, чтобы вместился Гас. — Я не должна была вам говорить. Я ему пообещала.

Джордж очень медленно, будто еще не проснулся, встал с пола и уставился на картину, которую Хилари подарила Лоренсу: репродукцию с изображением трех ирландских рыбаков, тянущих по заросшему берегу ялик.

— Он давно тебе сказал?

— Неделю назад, — ответила Хилари. — Нет, восемь дней.

— Вот черт! Фергус ушел, и Джина решила возместить ущерб, а папа, конечно, — легкая добыча…

— Меня сейчас стошнит, — выдавил Адам. Он перестал бить пол, прислонился головой к креслу и начал браниться: слово за словом, точно зачитывал список ругательств.

Хилари погладила его по голове.

— Не надо…

Он не замолчал. Джордж, все еще глядя на рыбаков, произнес:

— А про нас он что-нибудь говорил?

Хилари вздрогнула.

— Лучше вы сами у него все спросите.

— Я не верю, — медленно качая головой, прошептал Джордж. — Я в это не верю, черт подери!

Гас, уткнувшись в плечо матери, пробормотал:

— Хуже просто быть не могло…

Хилари молчала. Ей очень хотелось разрыдаться, чтобы сыновья ее обняли… может, даже заплакали вместе с ней. «Нет, так нельзя, — строго велела она себе. — Так нельзя. Они не обязаны меня утешать».

— Тебе хочется плакать? — спросил Гас, поднимая на нее глаза.

— Да. И крушить все подряд.

Адам перестал ругаться.

— Начни с этой гадины! — Он подскочил и уставился в глаза матери. — Пойди к ней и скажи, что нельзя вот так кидаться на нашего отца!

Хилари осторожно ответила:

— Я не хочу унижаться. Если я ему не нужна, то и он мне не нужен.

— А может, он просто не устоял перед ее уговорами? Мам, сходи к ней!

Она вздохнула. Часы на уиттингборнской церкви пробили три четверти первого.

— Я подумаю. Сейчас надо закрыть отель.

— Сиди…

— Мы сами!

Хилари улыбнулась, выбираясь из-под Гаса.

— Спасибо, милые, но я лучше сама. Проверю сигнализацию и все такое. Я ненадолго.

Она поднялась, а Гас остался в кресле, точно марионетка, которой оборвали нити.

— Где же мои очки? A-а, вот! Чудесно. — Она привычным движением водрузила их на нос. Ее голос звучал скованно и чисто, а вовсе не так, как хотелось бы. — Мне так вас жаль, милые мои, хорошие! — Она на секунду обняла Адамас Гасом, тронула руку Джорджа и вышла из комнаты.

Никто не шевельнулся. В гостиной стояла тишина, только изредка всхлипывал Гас да ездили мимо дома машины. Наконец Джордж поднял бокал, чашку и маленький столик и пошел на кухню за тряпкой и мыльной водой. Остальные молча наблюдали, как он оттирает ковер. Гас свернулся клубочком в кресле, Адам по-прежнему сидел на полу. У него на руке была новая татуировка: крошечная ласточка, какую носили бывшие заключенные — символ «отсидки».

Вычистив ковер, Джордж сходил в свою комнату и вернулся с пачкой сигарет. Раздал по одной братьям.

— Что, прямо здесь? — удивился Гас.

— Сегодня, черт подери, мы можем делать все, что захотим!

Гас потянулся к зажигалке. Тощий и неуклюжий, выглядел он жалко, будто мокрый птенец. Дрожащим голосом он произнес:

— Я думал, она друг семьи…

Братья промолчали. Он затянулся и рывками выдохнул дым.

— А вы? Вы разве так не думали? Она всегда была такой милой и доброй. А теперь сломала нам жизнь.

* * *

— Я им все рассказала.

Хилари сидела на кровати, делая вид, что читает.

Лоренс стоял у комода и, как обычно, вытаскивал из карманов мелочь и ключи.

— Что?!

— Я все рассказала мальчикам. Про тебя с Джиной. Я не хотела, но они стали расспрашивать.

— Надо же, как удобно!

— Нисколько. Но избежать разговора было нельзя.

— Ясно.

— Если бы ты не ушел…

— Ясно.

— Ты сам принял это решение! — вспылила Хилари. Ей вдруг стало нестерпимо больно. — Теперь будь добр терпеть последствия. Я ничего не решала.

Он не ответил. Медленно расстегнув рубашку, он вытащил ее из брюк, затем снял часы и положил их на горку монет.

— Где они?

— Мальчики? У себя в комнатах.

— Ну, Хилари… — с упреком проговорил Лоренс.

— Это их выбор. А мой — не спать с тобой в одной кровати. Софи сегодня не работает, так что иди в ее комнату. Я не потерплю, чтобы ты из Джининой постели перебирался в мою.

— Сегодня мы просто разговаривали. На кухне. Софи была дома.

— А она, кстати, что думает?

— Не знаю, — тихо ответил Лоренс, сняв с крючка банный халат. — Она почти ничего не говорила. Сидела у себя в комнате.

Он открыл дверь, оглянулся и сказал:

— Спокойной ночи.

Хилари сердито уткнулась в книгу, хотя ничего не видела и не понимала.

— Спокойной, — отозвалась она.