Друзья и звезды

М.В. Ты знаешь, вот сегодня я уже могу считать себя бывалым телевизионным гостем. Я уже дожил до такой степени приглашаемости, что последние времена кручу рылом, куда ходить, а куда нет, потому что всюду ходить невозможно, ножки стопчутся. И вот лучшей команды — это не лесть, это чистая правда, — лучшей команды, чем команда соловьевского «Барьера-Поединка», лично я не знаю и думаю, что ее нет.

B.C. Только давай уточним, — это не соловьевская команда. Я ведущий Гаянэ Самсоновны Амбарцумян. Вот она — моя армянская мама. Человек, которого — и небезосновательно — я считаю телевизионным гением. Я равных не встречал. То есть это абсолютное совершенство. Перфекционист, мудрейший, высочайшей культуры человек. И мы с Гаечкой работаем много-много лет. И прошли через очень разные испытания. И меня как ведущего сделала, конечно, Гаянэ. То есть меня родила моя мама, за что ей спасибо как человеку, а как телевизионного ведущего меня вылепила Гаянэ.

М.В. Я ее хорошо запомнил с того первого мимолетного посещения твоей передачи, и самое удивительное, что она-то меня запомнила в вашей сумасшедшей круговерти. Она четко запомнилась редкостной смесью такой уважительно-обаятельной тактичности, умного поведения — и абсолютной твердости и определенности внутри этого. Человек, который однозначно точно знает, чего он хочет и как надо.

B.C. Абсолютно верно. Так и есть.

М.В. И когда к тебе приходишь на передачу: никакой суеты, ничто не делается раньше времени, все предусмотрено, ты находишься в какой-то комфортной обстановке, где всё по делу. Вовка, прости, мужчинам не говорят комплименты в лицо. Никто в России больше не занимается перед передачей в качестве ведущего не только разминкой гостей, но еще и разминкой аудитории. Вот позвольте вам сделать поклон от многочисленных аудиторий многочисленных передач.

B.C. У меня к этому очень простое отно…

М.В. Сейчас, дай досказать!

Когда ведущий уже готовый выходит прямо под камеры, когда все уже сидят пять — десять — пятнадцать — двадцать минут и когда, в сущности, ему до этих гостей нету дела, он работал и устал, — это немного одно. На площадке разговаривают, в сущности, чужие люди, а потом шеф-редактор монтирует на пульте и т. д.

Когда я увидел, как ты похаживаешь перед эфиром на площадке, нечто вроде конферанса на разогреве, этакая облегченная юмористическая вариация палача из лермонтовского «Купца Калашникова», ухарь-Кирибеевич… Ты похаживаешь по помосту и пошучиваешь с публикой, давая советы и рекомендации. Через минуту зал начинает ржать, через три минуты зал с тобою дружит. И когда начинается передача, передача происходит уже в другой атмосфере. Вот этого как-то больше никто не делает. Сейчас хочется задать вопрос идиотский до крайности: это профессионализм или идет от души?

B.C. Это идущий от души профессионализм. Я просто отношусь к людям, как ни странно это звучит, с большим уважением. Они же потратили свое время, они приехали, и они являются не зрителями в театральном смысле, где они купили билет — сидят и смотрят действо, — они являются вместе со мной соавторами передачи. Потому что от публики, которая сидит, от того, как она реагирует, то, какие лица, насколько они включены в процесс, зависит общее восприятие, и картинка, говоря телевизионным языком, и атмосфера внутри. Ты, как человек блестяще выступающий, блестяще побеждающий в любом поединке, ведь знаешь, насколько важно, когда ты говоришь — а публика тебя слышит, и чувствует, и дышит вместе с тобой. Работать впустую на проплаченную публику скучно. Это замораживает людей.

Поэтому мне всегда хочется, чтобы люди чувствовали — им уделили внимание, и я многих знаю в лицо моих гостей. Не только главных участников — но и тех, кто приходит в аудиторию. Я с ними здороваюсь, и они здороваются со мной. Складываются не то чтобы дружеские, но приятельские отношения.

И мне всегда очень не нравится — иногда, знаешь, бывают такие сверхосторожные редакторы по публике, которые пытаются оградить ведущего от публики. Я чувствую себя хозяином в студии — не в плане, что это мои рабы, а что люди приходящие — мои гости.

Поэтому я не могу позволить у себя в студии драки! У меня, если кто-то пытается броситься, как это несколько раз было, я встану на пути. Я не позволю якобы в погоне за рейтингом мерзости у себя на эфире. Я считаю это не-до-пус-ти-мым. И гости мои это тоже знают, они понимают, они чувствуют пределы: где можно, а где уже нельзя.