Друзья и звезды

М.В. И какой стоял на дворе год, когда тебя высвистали отчаянно на радио и сказали: все, что угодно, только останься?

B.C. Где-то 96-й. Но что мне понравилось — это был свободный график. Я мог вести передачу откуда угодно. Было ощущение, что часовых поясов не существует, есть только радиографик. Потому что это были и Кипр, и Египет, и остров Сайпан, и Ирландия, Канада и Штаты, Англия и Франция. То есть меня не ограничивали.

М.В. Молодость и здоровье!..

B.C. Бешеное! Иногда я себя ощущал, ну, может, не пилотом, но стюардом-то точно. Потому что я летал в Филиппины, и гонять туда приходилось два-три раза в месяц. Это не самый легкий перелет, не самый короткий.

М.В. Это сутки примерно до Филиппин из Москвы?

B.C. Ну, чуть поменьше, часов 18, наверное.

М.В. Как-кая ерунда!

B.C. А еще были веселые рейсы, когда ты летел Ташкент — Дели — Сингапур, а оттуда уже до Манилы. Удовольствие специфическое, но длинное.

М.В. Да я думаю — большинство только мечтает слетать через Дели и Сингапур в Манилу. Я понимаю. Хотя, когда меня стали приглашать в Австралию и я выяснил, сколько дороги и каким образом, то сурово задумался и отложил это удовольствие… до сих пор так и откладываю.

B.C. Я по тем же причинам там так и не был.

М.В. Однако из радио на телевидение путь бывает длинный, а бывает непроходимый. Как ты пришел в телевизор?

B.C. Ты знаешь — я не могу понять, как я пришел в телевидение!..

С одной стороны продюсеры, Скворцов и Корчагин, тогдашний канал ТНТ. С другой стороны Саша Левин, которому Константин Эрнст поручил делать программу «Процессы», где один участник уже был заранее предопределен. Это был Саша Гордон, который тоже тогда работал на «Серебряном дожде». (Меня порекомендовал не Саша, хотя он часто об этом рассказывает.) Меня порекомендовал юрист компании Левина. И Левин меня пригласил. Для Гордона это было неприятным открытием.

Мы сняли пилот, пилот понравился. Но наступил кризис 98-го года, куча пертурбаций — и в конечном итоге запустились на Первом канале.

При этом была смешная история. Я весил на тот момент уже килограммов 140, потом я еще набрал. Я был такой коротко стриженный, весь в золоте, цепочка — чисто-конкретный вид. И вот в таком смешном виде мы заходим с Гордоном в кабинет к Константину Львовичу Эрнсту. И Константин Львович говорит: творческая составляющая, бла-бла-бла. Я говорю: денег сколько будете платить? Он говорил: как, вы не понимаете… Я говорю: сколько денег? Константин Львович говорит: что за вопросы вы задаете?! И тут выступает Саша Гордон: я хочу получать не меньше, чем Соловьев! История была такая…

М.В. Из современной этики я не спрашиваю сколько — но денег в результате все-таки дали, видимо?

B.C. Да. Денег дали по тем временам достаточно больших.

А у меня к этому всегда было достаточно специфическое отношение. Я давно не нуждался, потому что бизнес, которым я занимался, — это было производство дискотечного оборудования, продавали по всему миру, и наши агентства по трудоустройству тоже были более чем выгодные. Но я просто считаю, что для несчастных слепых детишек, или не слепых детишек, или на благотворительность, — конечно, надо работать бесплатно. А для людей, которые продают рекламу и занимаются откровенной коммерцией, — извольте оплачивать мой труд так, как его надо оплачивать. Как высокопрофессиональный труд.

М.В. Ты сейчас упомянул о своем бизнесе, о дискотечном оборудовании.

B.C. Да.

М.В. В тех рамках, в каких это не является коммерческой тайной, когда ты занялся бизнесом?

B.C. Когда учился в Институте стали и сплавов — гонял машины из Средней Азии, шил шапочки, занимался техническим переводом, репетиторствовал, работал телохранителем. Много чего было, и денег было много всегда. Я всегда много зарабатывал.

М.В. Особенно интересно про работу телохранителем.

B.C. Это было время, когда я выступал за сборную «Динамо» по каратэ. У меня же папа был довольно известный боксер в свое время, пока Венгрия 56-го года не поставила крест на его спортивной карьере. Он был советским мастером спорта по боксу, поэтому в генах, видимо, что-то сидело. И я с 14 лет фанатично занимался каратэ. Вот просто фанатично. Я был мальчик такой упертый. Хотя и не очень способный — но упертый-упертый, не боящийся боли, с такой непробитой головой. Поэтому, особенно когда пошел полный контакт, стало совсем просто.

Я занимался в «Динамо» в счастливое время, когда там были и Гросс, и Юра Семенов, много было интересных людей. Было три направления: были никитинские, где я занимался, были гульевские и были моисеевские. Это люди, которые служили либо в Комитете, либо в милиции, ну, были такие спортсмены-спортсмены. Кимоно вечно не просыхало, поскольку тренировок нереально много было.

М.В. Сколько в те времена могли платить такому телохранителю, как ты?