Друзья из Сары-Тепе

Тысяча девятьсот двадцать второй год. В городе басмачи. Они расположились в старой крепости и оттуда совершают налёты — грабят, жгут, убивают. Львиную долю добычи бандиты отдают главарю — офицеру из белоказаков. Сам он лишь разрабатывает планы налётов, участия в них не принимает. Пока банда шастает по округе, его благородие от скуки изучает развалины городища. В одной из пещер Сары-Тепе ему удалось обнаружить ход, ведущий прямо к реке. Это была большая удача. Бандит знал, что басмачество катится к гибели, знал, что скоро придётся спасать шкуру, уходить за кордон.

В случае бегства холм прикрывал его не только от Красной армии, но и от собственных басмачей. В Афганистане бандит не нуждался в свидетелях своих кровавых расправ.

Отсюда следовал вывод: о коридоре, ведущем к реке, кроме него самого и его помощника, не должен был знать ни один человек.

Борис Яковлевич, когда, по вашим подсчётам, был загорожен коридор? — перебил сам себя Дмитрий Фёдорович.

— Кладка новая, ей немногим больше пятидесяти лет.

— Значит, можно предположить, что воздвигли стенку с лазом главари банды?

— Конечно.

— Хоп. Пойдём дальше. О спасении шкуры бандит позаботился. Теперь нужно было подумать о деньгах. Награбили они такое количество, что унести с собой всё золото просто не представлялось возможным. Значит, часть его нужно оставить. Но где?

И вот придумал главарь такую штуку… Ему стало известно, что в Кара-Тепе есть тайник со старой скульптурой…

Борис Яковлевич, как вы думаете, кем был сделан тайник?

— На этот счёт никаких сомнений. Тайник древний, вырубили его сами монахи. Покидая монастырь, они, очевидно, мелкую скульптуру увезли с собой, а большие статуи перенесли в холм и засыпали вход.

— Как же, по-вашему, басмач мог догадаться о замурованном тайнике?

— Нет ничего проще. В пещере случился провал. Судя по толщине песчаной пробки, произошёл он совсем недавно и к двадцать девятому году, возможно, ещё и не был засыпан землёй.

— Могло случиться так, что сам бандит его засыпал?

— Вполне вероятное предположение.

— Но прежде чем засыпать тайник, он поставил туда ещё одну скульптуру, нутро которой набил золотыми монетами. Причём прятал скульптуру один, поэтому тот, кто написал письмо, не знал, где покоится клад, — в мазаре или в Кара-Тепе.

— Усто Саид, вы признали скульптуру?

— Признал, почтеннейший, как не признать. Мой человек. Сам его делал. Он теперь у меня в айване вместе с белобородыми сидит. Белобородые сначала недовольны были, а теперь ничего, притерпелись. Я им объяснил: «При советской власти всё изменилось и Аллах немного изменился, людей изображать разрешил». Белобородые шуметь начали, а я им говорю: «Газеты читаете?» — «Как не читать? Читаем». — «В газетах знаменитых людей изображают?» — «Изображают». — «То-то. И мой человек теперь знаменитый, и о нём в газетах напечатано». Присмирели старики.

Все засмеялись. Дмитрий Фёдорович стал продолжать.

— В ноябре тысяча девятьсот двадцать второго года войска Красной армии окружили басмачей плотным кольцом. Главари бросили банду, скрылись в проход. Что дальше? На этот счёт у моей дочери есть собственная версия. Катерина, изложи, пожалуйста.

— В коридоре у них из-за денег вышла драка, один убил другого. Убитым оказался главный — его скелет археологи нашли. А помощник сначала в Афганистан удрал, а потом во Францию перебрался, оттуда и письмо прислал.

— Очевидно, Катерина права. Во всяком случае, по строению черепа и скелета восстанавливается портрет близкий к тому, что мы знаем по описаниям усто Саида и других старых людей, которые видели главаря банды.

Прошло более полувека…

— Годы — как ветры, только ветры возвращаются, а годы нет, — вставил усто Саид.

— Годы уходят, а история продолжается, — сказал Борис Яковлевич.

— История продолжается. Письмо, подписанное буквой «Б», в руках Фарманова. В качестве шофёра автобазы он приезжает в наш город и узнаёт, что заветные холм и мазар находятся за контрольно-следовой полосой, куда его никто не пропустит.

Он начинает искать помощника. Приглядывается, принюхивается и останавливает свой выбор на Садулле.

— Лиса шакала по запаху чует, — не удержался Анвар.

Он особенно ненавидел Садуллу и Фарманова за то, что они его впутали в дурное дело.

— Правильно, Анвар, у них нюх на себе подобных. Только с тобой они ошиблись, проглядели, что имеют дело с честным человеком. Анвар Уйгунов помог нам распознать, что Садулла и Фарманов затеяли что-то. Установили мы за ними слежку. Сначала Садулла сам пытался за полосу проникнуть — не вышло. Тогда стал он искать подходящего человека, такого, что пропуск туда имеет, — нашёл. Ну, а дальше всё было просто.