Друзья мои - книги (Заметки книголюба)

...В одно время, сидя в приятельской беседе, первая супруга Державина и вторая, тогда бывшая девица Дьякова, разговорились между собой о счастливом супружестве. Державина сказала, ежели бы она г-жа Дьякова вышла за г. Дмитриева, который всякой день почти в доме Державина и коротко был знаком, то бы она не была безсчастна. "Нет, отвечала девица, найдите мне такова жениха, каков ваш Гаврила Романович, то я пойду за него, и надеюсь, что буду с ним счастлива". Посмеялись, и начали другой разговор. Державин, ходя близь их, слышал отзыв о нем девицы, который так в уме его напечатлелся, что, когда он овдовел и при мысли искать себе другую супругу, она всегда в воображении его встречалась".

Книга Державина, которую я нашел, оказалась его "Анакреонтическими песнями", изданными в Петрограде (примечание LDN: наверно в Санкт-Петербурге?!) в 1804 году. На первой чистой страничке этой книжки, переплетенной в красный марокен, есть дарственная (45) надпись Державина. Надпись эта, однако, зачеркнута автором так, что можно разобрать только слова: "Ее превосходительству Дарье Алексеевне Дьяковой автор...". Внизу же вместо зачеркнутой надписи Державин вписал двустишие:

Пышная надпись черна
В память Дашиньке дана.

Вторая надпись последовала, когда Д. А. Дьякова стала его женой.

В книжке много стилистических и смысловых поправок рукой Державина, но наибольший интерес представляет шуточный вариант его известного стихотворения "Пчелка". Слева печатный текст стихотворения, справа написанный на полях рукой Державина вариант:

ПЧЕЛКА

Пчелка златая,
Что ты жужжишь?
Всё вкруг летая
Прочь не летишь,
Или ты любишь
Лизу мою?
Соты ль душисты
В желтых власах,
Розы ль огнисты
В алых устах,
Сахар ли белой
Грудь у нея?
Пчелка златая,
Что ты жужжишь?
Слышу, вздыхая,
Мне говоришь:
К меду прилипнув,
С ним и умру.
Каша златая,
Что ты стоишь?
Пар испущая,
Вкус мой манишь.
Или ты любишь
Пузу мою?
Зерны ль златисты
Полбы в крупах,
Розы ль огнисты
Гречи в горшках,
Сахар ли белой
Проса с млеком?
Каша златая,
Что ты стоишь?
Слышу, вздыхая,
Мне говоришь:
К каше привыкнув,
С тем и умрешь.

Литературовед Дмитрий Дмитриевич Благой, редактируя новое издание сочинений Державина, тщательно изучал у меня экземпляр "Анакреонтических песен". Экземпляр этот был в свое время в руках у Я. К. Грота, но Д. Д. Благой нашел не только разночтения, но и неправильно расшифрованные Гротом исправления Державина, сделанные мягким коричневым и черным карандашами, а кое-где и гусиным пером.

(47) Я рад, что мой экземпляр послужил редактору и комментатору: в новое издание стихотворений Державина, вышедшее в большой серии "Библиотеки поэта" в 1957 году, внесены все поправки.

ИЗ КНИГ ЕФРЕМОВА

Имя П. А. Ефремова осталось не только в истории нашей литературы. Оно осталось, и, пожалуй, в не меньшей степени, и в истории книжного собирательства. Я без раздумья приобретаю книгу, на которой есть овальная печать "Петр Александрович Ефремов" или зеленоватый библиотечный ярлык "Из книг П. А. Ефремова". Зряшных книг Ефремов не держал, и зачастую в книгах из его библиотеки можно найти что-нибудь неожиданное.

В тридцатых годах я приехал как-то в Ленинград. Я давно знал и весьма уважал А. С. Молчанова, одного из старейших и корректнейших книжников, отличного знатока книги и приятного человека. В книгах в ту пору я разбирался не очень-то; Андрей Сергеевич был на этот счет хорошим наставником.

Когда оглядываешь свои книжные полки, вспоминаешь и историю приобретения книг. С разных концов стекаются книги к собирателю; а поездив немало по городам и весям, я всегда старался привезти с собой какую-нибудь книжку на память о том или другом городе. Есть у меня книги, привезенные мной из Владивостока и Каунаса, Воронежа и Риги, Ростова-Ярославского и Харькова... Есть книги из Парижа и Праги, из Милана и Лондона, из Осло (48) и Франкфурта-на-Майне: таковы судьбы книг, связанные и с судьбой человека.

- Устройте мне какую-нибудь книжечку,- попросил я Андрея Сергеевича в тот приезд в Ленинград. Он задумался.

- Да ничего такого нет,- сказал он, как говорят обычно книжники.-Мало что стало попадаться.-Потом он поглядел на меня, как-то внутренне примерился и сказал вдруг: - Хорошо. Устрою вам одну книжечку. Вы несомненно будете вспоминать Молчанова.