Друзья мои, приятели

— Сейчас мне некогда, — сказал Григорий Васильевич. — Приходите в цирк, может быть, кое-что и поймёте.

— Ноги моей у вас не будет! — резко проговорил Горшков. — А с Головёшкой я вас познакомлю. Тогда поймёте, что такое ловкость рук настоящая.

— Хватит! Меня волнует сейчас одно: где тигрёнок?

— Не беспокойтесь. Поймаем. Не таких ловили.

И тут из соседнего районного отдела милиции сообщили, что тигрёнок обнаружен.

К этому месту срочно выехала милицейская машина. В кабине рядом с шофёром сидел Григорий Васильевич.

Продолжение девятого номера

Увидев милицейскую машину, Виктор сказал:

— Это за мной. Сусанночка, чтоб у неё косички отсохли, папуленьке на меня нажаловалась, папуленька в милицию сбегал, и вот…

— Глупости, — сказала Лёлишна. — Он, конечно, мог сбегать в милицию, но машина приехала не за тобой.

— А за кем тогда? Не за Сусанной же!

— И не за ней, конечно. Ты с тигрёнком стой здесь, а я схожу туда, — предложила Лёлишна. — Если никакой опасности нет, помашу тебе рукой. И ты приходи.

Она убежала, а Виктор присел на землю рядом с тигрёнком. Отсюда было видно, как Лёлишна остановилась около машины и её окружили люди. Двое из них были в милицейской форме.

Вот Лёлишна вышла из круга и замахала рукой, что-то крича.

Виктор встал, потянул за поводок, но тигрёнок упёрся лапами в землю и не двигался с места.

— Идём, идём, — звал Виктор, — нас зовут. — А зверёныш упорствовал, даже порыкивал.

Виктор потянул поводок обеими руками.

Тогда тигрёнок, оскалив пасть, бросился на мальчика.

Виктор отпрыгнул, но поводка не выпустил.

Тигрёнок прыгнул снова.

Виктор снова отскочил, и тигрёнковы зубы щёлкнули около самой его ноги.

Храбрости у мальчика сразу поубавилось.

И когда тигрёнок прыгнул в третий раз, Виктор чуть-чуть не отпустил поводок.

Чуть-чуть… Однако этого было достаточно, чтобы зверёныш почувствовал, что уступать ему легко не собираются.

«Наверное, он тоже дрессировщик, только маленький. Или сын дрессировщика», — так примерно подумал тигрёнок и подчинился — вприпрыжку побежал к дому.

Увидев Григория Васильевича, Чип виновато опустил голову и даже скосил глаза в сторону, будто сделал вид, что очень раскаивается в своём не очень хорошем поведении.

Григорий Васильевич так обрадовался, что не сказал ни слова, схватил беглеца на руки, поблагодарил ребят и сел в машину.

Машина уехала.

Виктору с Лёлишной сразу стало грустно. Они посмотрели друг на друга, и он сказал:

— Напугал же он меня! Три раза на меня бросался. Я чуть-чуть не убежал.

— Чуть-чуть не считается, — ответила Лёлишна. — Конечно, хорошо, что он вернулся в цирк, но немножко жалко. Мы бы с ним ещё поиграли.

— А он бы нас поцарапал, да?

— Нет, он хороший. Мы его ещё в цирке посмотрим. Интересно, если он нас увидит, то узнает или нет?

— Вряд ли.

— Ну и пусть, — Лёлишна вздохнула. — А мы его не забудем. Правда?

— Правда, — согласился Виктор.

— А откуда узнали, что тигрёнок был у нас? Живём мы на окраине…

— Папуленька на вас жаловался, а заодно и про тигра высказался, — услышали они Петькин голос.

Оказывается, Петька давно стоял поблизости.

— Мне пора кормить дедушку, — сказала Лёлишна, — и Эдуарду Ивановичу что-нибудь на ужин приготовить.

— Что-нибудь. — Петька презрительно хмыкнул. — Он, к твоему сведению, только сырым мясом питается. Точно, точно. Сырое мясо. Каждый день. Иначе звери слушаться не будут. Он и ест вместе с ними, чтобы они видели, с кем имеют дело.

Лёлишна с Виктором рассмеялись.

— Смейтесь, смейтесь! — Петька сплюнул. — А правда моя. Вы ещё хлебнёте горя с этим дрессировщиком. Хорошо, что я его проспал.

— Завидуешь ты просто, — сказал Виктор.

— Завидую? Ей? Одному только я человеку завидую. Сусанне Аркадьевне Кольчиковой. Вот тут у меня слюнки текут. — Петька сплюнул. — Я тоже единственный ребёнок, а разве сравнишь? Мне бы хоть деньков пять прожить так, как она живёт. Ух, я бы!

— А чем у тебя жизнь плоха? — спросила Лёлишна. — Спишь сколько тебе надо…

— А ты знаешь, почему я много сплю? Потому что просыпаться незачем. Вот сейчас вздремнул немного, проснулся — в магазин погнали. Знал бы такое дело, спал бы до утра.

— А давно тебя в магазин послали? — спросила Лёлишна.

— Да с полчаса уже прошло, — ответил Петька, — если не больше. Я ещё когда дверь открывал, то помнил, что в магазин иду. А дверь закрыл, и отшибло память. Только сейчас вот вспомнил. Значит, опять попадёт. По всем правилам. Но ничего! — грозно продолжал он. — Скоро моему горю конец. Ещё несколько лет, получу паспорт и я — свободный человек. Живи как хочешь. Каждый день в кино раза два. Учёбы никакой. Учительницу на улице встречу, не испугаюсь. «Наше вам!» — скажу и дальше пошёл. Благодать!

— Иди лучше в магазин, — напомнила Лёлишна.

— Теперь уже всё равно. Теперь всё равно попадёт. Одна радость у меня сегодня: Сусанна башку себе расколотила. С окошка упала, вобла несчастная. Зебра в клеточку.

— Иди в магазин, — опять напомнила Лёлишна.