Читаем Друзья мои, приятели полностью

Он забрался в вагон, на четвереньках прополз в угол, лёг, подсунув под голову портфель, плюнул и стал ждать, когда состав переведут на главный путь, сделают посадку и ту-ту-у-у.

Он ещё раз плюнул.

И уснул.

<p>Представление продолжается</p><p>Но перед началом следующего номера автор ненадолго просит слова</p>

Вот мы и движемся потихоньку вперёд.

Стопка бумаги (исписанной) слева от меня растёт.

А стопка чистой бумаги справа — тает.

Уже вторая осень за окном, с тех пор как я сел писать эту повесть.

А закончу я её зимой, не раньше.

А надо вам сказать (может быть, вы этого не знаете), что рукопись книги — всё равно, что родной ребёнок. Иногда его (то есть её) хочется или приласкать, или отшлёпать, или похвалить, или в угол поставить (точнее говоря, положить).

Каждый родитель мечтает, чтобы его ребёнок вырос хорошим, добрым, полезным людям, верным.

Но как иногда дети бывают плохими, так и с книгами это случается.

И как родителей вызывают в школу, когда их дети ведут себя неважно, так и нас, авторов, призывают к ответу.

Мне кажется, что нам с вами надо потолковать о том, почему я стараюсь писать весело.

Думаю, что вы меня поймёте. Я очень хорошо помню, как я сам был маленьким. До того помню, что понимаю вас даже тогда, когда вы творите глупости.

А если я пишу смешные книжки, то это вовсе не значит, что меня с утра до вечера распирает смех.

Тем более это не значит, что от всех вас я всегда в восторге и не понимаю, что иногда из-за вас не смеяться, а плакать надо.

И всё-таки я посмеиваюсь над своими героями и не ставлю их в угол.

Почему?

Основная ваша ошибка заключается в том, что вы совершенно напрасно думаете, что взрослые вас не понимают.

Будто они оттого запрещают вам кое-что выделывать, что до них, до взрослых, не доходит прелесть этого кое-чего.

Например, если вам не дают бегать до двенадцати часов ночи, то лишь потому, что не представляют, как это здорово.

Да не так всё это, не так!

Уж если вы решили, что взрослые не всегда вас понимают, то что делать взрослым, если вы их редко понимаете?

Вам надоело слушать, как вас учат, а взрослым учить вас надоедает.

Отсюда и неприятности.

И вам плохо.

И взрослым не лучше.

Вот из-за этого я и решил схитрить, когда понял, что моя судьба — писать книжки для детей.

Никуда мне от этого не спрятаться.

Если я буду вас учить уму-разуму, втолковывать вам, что дважды два четыре, ничего из этого может и не получиться. Зевнёте, отложите мою книжку в сторону и что-нибудь про шпионов читать будете (или бегать убежите).

Вот я и решил стать юмористическим писателем. А это значит: научился я быть весёлым, как бы грустно мне ни было.

Перейти на страницу:

Все книги серии Друзья мои, приятели (версии)

Друзья мои, приятели
Друзья мои, приятели

Автора этой книги зовут Лев Иванович Давыдычев. Ему 50 лет. И эта книга издана к пятидесятилетию писателя. А с другой стороны, эта книга — подарок писателя вам, ребята. Такие уж люди писатели: они могут сделать подарок сразу очень многим людям. Один мальчик как-то спросил Льва Ивановича: «Откуда вы всё про нас знаете?» На этот вопрос можно было бы ответить так: Писатель Л. Давыдычев тоже был мальчишкой. Но тогда могут удивиться девочки: а как же ему удалось узнать про Лёлишну или Аделаиду? Но такие уж люди писатели. Когда они придумывают и пишут книги, им самим приходится — на время — становиться разными людьми. Веселыми и грустными. Работящими и ленивыми. Хорошими и плохими. А когда побываешь в положении Ивана Семенова или Виктора Мокроусова, Лёлишны или её дедушки, шпиона Фонди-Монди-Дунди-Пэка или Толика Прутикова, который его поймал, — тогда всё про своих героев узнаешь. Это, конечно, очень трудно. Но зато очень интересно. А для того, чтобы узнать, о чем думает автор, что его больше всего волнует, нужно просто прочитать его книги.

Валерий Николаевич Аверкиев , Лев Иванович Давыдычев

Юмористическая проза

Похожие книги