Друзья-однополчане

— На нашем направлении противник располагает большим количеством авиации, и пока соотношение сил не в нашу пользу. Располагает он и хорошей аэродромной сетью с ночным оборудованием. Как правило, аэродромы бетонированы, каждый к тому же прикрыт зенитками. Самолеты могут взлететь в любую погоду, в любой час дня и ночи. Над Берлином и другими важными объектами непрерывно барражируют истребители. Поэтому будем выполнять задачи в сложнейшей обстановке. Зато противника долго искать не придется. Но помните: перед боем надо все взвешивать еще быстрее, действовать еще напористее, помогать друг другу по первому сигналу. А сейчас после ужина сразу на отдых. С утра предстоит напряженная боевая работа.

На следующий день мы прибыли на аэродром до рассвета. Еще было темно, а мы, летчики, уже принимали рапорты от техников о готовности самолетов к вылету.

Начало светать. В готовности № 1 находится дежурное звено. Командир держит в руках ракетницу, смотрит на часы. Когда станет светлее, он даст сигнал на вылет звена. Куманичкин, Титаренко и я стоим рядом с командиром.

— Пора бы вылетать, — говорит он, — но еще темновато.

Невольно поднимаем голову. Всматриваемся в сторону запада.

И вдруг раздается отдаленный гул. Он доносится с северо-запада. Поворачиваю голову и вижу большую группу «фокке-вульфов». Они уже перешли в пикирование.

Я крикнул:

— Нас атакуют «фоккеры»!

Засвистели бомбы. Противник нас упредил: мы не успели вылететь наперехват.

— По щелям! — приказывает командир.

Прислушиваюсь к звуку падающих бомб, к реву самолетов. Несколько бомб пролетело с шипением — значит, совсем рядом, другие со свистом упали дальше.

На душе тревожно. Успели ли товарищи укрыться? Хорошо, что замаскировали самолеты. Но убережет ли их маскировка?

Пулеметно-пушечный обстрел. Значит, все бомбы уже сброшены. Еще заход. Раздается оглушительный грохот: столкнулись два самолета. Они развалились и упали где-то на окраине аэродрома.

Теперь «фоккеры» перенесли огонь на стоянку «Яков». Смотрю на часы: прошло пятнадцать минут. Противник, вероятно, решил блокировать аэродром. Очевидно, сейчас прилетят бомбардировщики.

Вблизи линии фронта таких аэродромов, как наш, три. И конечно, врагу это не нравится. Прошло двадцать долгих минут, а фашисты все не уходят.

Но вот все стихло.

Вылезаю из щели. Тревожно осматриваюсь и вздыхаю с облегчением: вижу командира, товарищей, среди них — Куманичкин, Титаренко.

У командира встревоженное, суровое лицо. Он дает команду проверить весь личный состав.

Оказалось, во время налета была убита официантка из батальона аэродромного обслуживания. Пройдя долгий военный путь, она погибла незадолго до победы. Несколько техников полка получили ранения. Среди летного состава потерь не было. Летчики дежурного звена успели выскочить из машин, два самолета сгорели. Больше пострадал соседний полк «Яков»: там не придали такого значения маскировке и урон ему был нанесен немалый.

С того дня мы еще в сумерках стали поднимать в воздух самолеты на барражирование, чтобы вовремя перехватить и сковать воздушного противника, который делал тщетные попытки штурмовать наш аэродром.

Потомок барона

Советские войска на Берлинском направлении продолжали с боями переправляться на западный берег Одера, расширять плацдармы.

Враг направлял к району боев большие группы «фоккеров». Сбросив бомбы, они действовали как истребители. Немцы пытались воспользоваться плохими метеорологическими условиями — самолеты маскировались облаками, — шли на все, лишь бы сбросить бомбы на наши войска.

Наш полк усилил активность. Летчики по нескольку раз в день вылетали на боевое задание. Завязывались сильные воздушные бои. На нашем фронте появились модернизированные «Фокке-Вульфы-190», с мотором водяного охлаждения. Но нам еще не доводилось с ними встречаться: мы даже не знали их силуэты. Они развивали большую скорость и в основном предназначались для ведения воздушного боя. Но, несмотря на все свои ухищрения, противник во время налетов на наши плацдармы и переправы нес большие потери и стал уклоняться от боя.

10 февраля Дмитрий Титаренко и я возвращались с охоты без добычи.

Перелетели Одер. Слышу по радио свои позывные. Узнаю голос командира полка. Чувствую — он встревожен. Сообщает, что над аэродромом появились два немецких самолета, как будто «мессеры». Так случилось, что наших самолетов в воздухе не было, а поднять наперехват нельзя: на взлете враг мог сбить. Увеличиваю скорость и вижу два самолета незнакомых очертаний: нос напоминает «Мессершмитт-109», а хвост — «фоккера». Ясно — это и есть немецкая новинка.

С ходу атакую ведущего. Открываю огонь. От «фоккера» что-то отлетело, и за ним потянулся широкий белый шлейф. Очевидно, пробита водосистема. Второй скрылся в облаках.

Подбитый самолет пошел к земле в стороне от аэродрома. Но вдруг снова стал набирать высоту: видимо, летчик рассчитывал дотянуть до своих — ведь линия фронта рядом.

Нет, тебе не уйти! Даю вторую очередь. Вспыхнул мотор. Самолет стал падать. И вдруг от него снова что-то отделилось.