Друзья поневоле. Россия и бухарские евреи, 1800–1917

Военный губернатор Самаркандской области Нил Лыкошин в апреле 1915 года сообщил в канцелярию генерал-губернатора, что председатель окружного суда, мировые судьи, уездные начальники и податные инспекторы заявляют об отсутствии со стороны бухарских евреев хищнической и ростовщической деятельности. Одновременно Лыкошин просил не исключать вверенные ему Самарканд и Катта-Курган из числа пограничных городов[831]. Особенно примечательным представляется заявление об отсутствии вредной деятельности бухарских евреев, сделанное самаркандским податным инспектором А. Нестеровым – руководителем Союза русского народа в городе[832].

Наихудший отзыв о бухарских евреях прислал в октябре 1915 года военный губернатор Ферганской области Александр Гиппиус (находившийся в должности в 1911–1916 годах). Хотя подчиненные ему начальник Андижанского уезда, полицмейстеры городов Скобелева и Старого Маргелана доложили, что бухарские евреи вредной деятельностью и ростовщичеством не занимаются, Гиппиус поддержал мнение других своих подчиненных – начальников Ошского и Маргеланского уездов. Те считали, что евреи вредны, поскольку ссужают товары мусульманам по ценам на 10–15 % выше рыночных. Проигнорировал Гиппиус и точку зрения наманганского судебного пристава, отметившего, что жалоб от населения на ростовщическую деятельность бухарских евреев не поступало, а к скрытым ссудам население привыкло, «тем более, что то же самое проделывают с ними и сарты, так же как и евреи, ростовщики по природе…»[833].

Сообщая о своем отношении, Гиппиус посетовал на трудности сбора доказательств еврейского ростовщичества: «…попытки административного расследования обыкновенно лишь устанавливают, что с формальной стороны евреи оказываются правы и просьбы потерпевших туземцев о помощи остаются без последствий». Поэтому он просил командировать в Ферганскую область в качестве эксперта Радзиевского, «наиболее практически знакомого с вопросом еврейского засилья в крае вообще и с приемами еврейской хищнической деятельности в частности»[834]. Этой просьбе предшествовало неофициальное обращение Гиппиуса к Радзиевскому за помощью в выяснении вредной деятельности бухарских евреев, на каковое тот ответил, что льготы получены по ошибке и ее необходимо исправить, «а я всей душой готов служить вам в новом благом деле». Впрочем, генерал-губернатор Мартсон был не столь высокого мнения о способностях Радзиевского и потому ответил Гиппиусу, что такое расследование опять окажется безрезультатным[835].

2. Предоставление бухарским евреям статуса туземцев

В первые несколько десятилетий после русского завоевания края бухарскоподданные евреи, проживавшие в Туркестане и пользовавшиеся большими льготами по русско-бухарскому мирному договору 1873 года, не проявляли заинтересованности в получении статуса туземных евреев. Этот статус, дававший русское подданство, предоставлял им преимущество только в поездках в Бухару, когда защищал от произвола эмирских чиновников. После изменения в 1889 году Положения об управлении Туркестанского края и, особенно, после принятия закона 1900 года о выселении число бухарскоподданных евреев в крае, претендующих на этот статус, увеличилось. Как уже отмечалось, он давал право повсеместного жительства, право приобретать недвижимость, а также заниматься предпринимательством (в том числе винокуренным производством, горным и нефтяным промыслами), ремеслами и торговлей (в том числе продажей вина). Для получения желанного статуса бухарские евреи должны были доказать свои права на него. Административная практика признания туземных прав за бухарскими евреями в разных областях края в разные отрезки времени была неоднозначной.

В Самаркандской области первое время свидетельства евреям об их туземных правах выдавали уездные начальники на основании опросов старожилов, списка домовладельцев еврейского квартала Самарканда за 1873 год и списков проживавших в области туземных евреев (последние списки были составлены в 1891–1892 годах по приказу военного губернатора Ростовцева специально для выдачи удостоверений туземцев)[836]. Но список 1873 года был неполным, так как в Самарканде в то время в каждом доме проживали, кроме семьи домовладельца, еще несколько семей[837]. В свою очередь, списки 1891–1892 годов вызывали недоверие у чиновников администрации, так как были составлены по опросам старожилов, и в том числе самих бухарских евреев. Последнее обстоятельство послужило причиной признания в 1897 году этих списков негодными. Тогда же было принято решение о составлении новых списков по опросам старожилов, преимущественно из лиц других народов. Новые списки были составлены в 1898 году, и на их основании Самаркандское областное правление потом выдавало бухарским евреям туземные удостоверения[838].