Друзья поневоле. Россия и бухарские евреи, 1800–1917

Туркестан не стал исключением из данного правила не только по отношению к мусульманам, но и по отношению к бухарским евреям. Этот специфический случай российской колониальной практики ускользнул от внимания Ганса Роггера, утверждавшего, что евреи были единственными из инородцев, на кого она не распространялась[1305]. Согласно Положению об управлении Туркестанского края аксакалы избирались на общем собрании пятидесятников (иллик-баши на узбекском языке), после чего выборы утверждались местной русской администрацией. Подчинявшихся аксакалам пятидесятников выбирали, в свою очередь, домовладельцы, группировавшиеся по территориальному принципу. Поэтому бухарские евреи могли выбрать своих собственных пятидесятников в тех городах, где существовали отдельные еврейские кварталы: в Самарканде, Катта-Кургане, Казалинске, Коканде, Намангане, Старом Маргелане, Туркестане, Пейшамбе и Ходженте[1306]. Кроме этого, в Самарканде, городе с большим бухарско-еврейским населением, они выбирали через своих шестерых пятидесятников аксакала (иногда русские чиновники называли его еврейским аксакалом, а бухарские евреи обычно – калантаром). Еврейский аксакал, или калантар, признавался местной русской администрацией в качестве одного из шести участковых аксакалов туземной части Самарканда. Аксакалы подчинялись старшему аксакалу, назначаемому русской администрацией. Им подчинялась туземная полиция. Аксакалы и туземные полицейские получали жалованье из городских бюджетов[1307].

Как и в мусульманских кварталах, внутри бухарско-еврейского существовали свои правила и иерархия. Богатые предприниматели пользовались большим авторитетом. Он подкреплялся связями с русской администрацией, с фабрикантами Центральной России, со складскими и банковскими управляющими. Также авторитет достигался благотворительностью и демонстрацией роскоши (хотя общинные руководители и пытались регламентировать демонстрацию роскоши, они не добились в этом больших успехов). Для устранения конкуренции со стороны противников по иерархической, внутриобщинной «войне» предприниматели прибегали к переманиванию у них партнеров низкими ценами и даже к организации бойкотов. Возникавшие конфликты регулировались через калантара, раввина или третейского судью, о чем подробнее пойдет речь ниже. Иногда для устранения конкурентов в борьбе за место в иерархии прибегали к доносам, что вызывало острые внутриобщинные конфликты.

Туземные городовые, Самарканд. Библиотека Конгресса США, Отдел эстампов и фотографий. Коллекция С.М. Прокудина-Горского, LC-DIG-prok-02308)

Порядок в бухарско-еврейском квартале Самарканда поддерживало состоявшее из бухарских евреев подразделение туземной полиции, которое возглавлял старший полицейский[1308]. Служба евреев в полиции была чрезвычайно редким явлением. Известно, что в Одессе в 1810 году они служили в полиции на низкооплачиваемых полуобщественных должностях десятских и сотских, избиравшихся от соответствующего числа домов[1309]. Но в 1828 году вышел сенатский указ, которым запрещалось принимать евреев на государственную службу[1310]. Это запрещение подтвердили и в 1876 году[1311]. Впрочем, в отдельных случаях допускался прием евреев на службу в качестве нижних чинов и в полицию – для ведения еврейских метрических книг[1312]. Исключение делалось также в местах большой концентрации евреев. Например, в еврейской колонии Сладководной на Украине в конце XIX века еврей занимал должность урядника[1313]. В Туркестанском крае прием евреев в полицию стал возможным из-за того, что туземные чиновники подчинялись здесь не Министерству внутренних дел, а военным губернаторам[1314]. С самого начала власти не стали применять к бухарским евреям Самарканда соответствующее положение законодательства, так как рассматривали их в первую очередь как туземцев и только затем как евреев.

В тех городах, где семьи бухарских евреев жили рассеянно (хотя нередко и по нескольку семей вместе), как, например, в Аулие-Ате, Перовске и Новом Маргелане, они были лишены самоуправления. Тем не менее участие в территориальных выборах давало им возможность оказывать влияние на избрание той или иной кандидатуры.

Даже обладавшие статусом туземцев бухарские евреи не допускались в городские думы, которые в Туркестане имелись только в двух городах – Ташкенте и Самарканде. На их просьбы в 1901–1902 и 1907 годах о разрешении избрать хотя бы одного своего депутата губернские власти отвечали отказом, ссылаясь на Городовое положение 1892 года[1315]. По данному положению евреям в черте оседлости разрешалось занимать только одну десятую от всех мест, но даже на эти места они не могли избирать своих представителей – их назначала городская администрация; за пределами черты оседлости евреи вообще устранялись из городского самоуправления[1316]. Автоматическому переносу этого положения на бухарских евреев с туземным статусом не помешало то, что у них были более широкие права, чем у ашкеназских евреев черты оседлости.