Друзья с привилегиями

– Хорошо. Но утро оказалось ещё лучше, – закусываю губу и опускаюсь корпусом вниз, переместив руки на подушку Вильяма по бокам от его головы.

Дотрагиваюсь своими губами до его. Ладони Раска поднимаются выше, забираясь под ткань моей футболки. Вильям скидывает футболку в сторону, а я даже не хочу сейчас шутить про то, что он справляется с ней слишком быстро. А что со мной случилось?

Секс считается чем-то постыдным, грязным и неправильным. Дети боятся признаться родителям в том, что уже знают о самых различных техниках, родители боятся признаться детям в том, что до сих пор занимаются сексом друг с другом. Партнёры боятся говорить о своих желаниях, терпят то, что им не по душе, зачем-то продолжают отношения с теми, кого не хотят. Ведь секс – это не главное, да? Главное – душа, взаимопонимание, комфорт.

Идиотское понятие – комфорт. Кому он вообще нужен? Когда нам комфортно, это значит, что мы находимся в зоне комфорта. А зона комфорта – это момент, когда ты перестаёшь развиваться. Тебе спокойно, круто, комфортно с человеком, который тебя вообще не заводит и не заставляет бросить всё, забыть всё в желании прикоснуться к нему или в желании того, чтобы он прикоснулся к тебе.

Какой смысл жить эту жизнь, если мы не будем наслаждаться каждым грёбанным мгновением, когда у нас правда есть такая возможность? Жизнь полна разочарований, боли, страданий и смертей, зачем усугублять ситуацию плохим сексом или стеснением, чувством стыда за то, что действительно способно сорвать нам крышу?

– Я больше не буду заниматься с тобой сексом, – хрипит Раск, вырывая меня из философских мыслей, которые почему-то решили заполонить мой рассудок в такой интимный для нас обоих момент.

– Совсем? – улыбаюсь, двинувшись вперёд, снова и снова ощущая глубокие проникновения.

– Здесь. В твоей детской комнате, – Вильям вглядывается в мои глаза, и я задерживаю дыхание. – Всё равно не могу избавиться от всплывающих картинок в моей голове, где ты ещё совсем малышка…

– Тебе же нравятся всякие малолетки. Типа Эмили. Неужели тебя это не заводит? – едко ухмыляюсь.

Раск грубо хватает меня за бёдра и резко опускает на себя, войдя во всю длину, и я, не выдержав, отрывисто вскрикиваю, но не от боли, а от наслаждения. Наслаждения не физического, а эмоционального, ощущаю близость с ним на уровне, который даже не могу описать словами. Это какой-то запредельный космос, который мы вместе посещаем каждый раз, когда находимся рядом друг с другом. Слишком ванильно? Да знаю я.

– Да не кричи ты, – Вильям перемещает руки на мою спину, наклонив меня вперёд, и я ложусь на него сверху. – Точно не буду больше с тобой сексом здесь заниматься, – мы встречаемся глазами, а я мягко улыбаюсь. – Как представлю, что твой папа входит в комнату в тот момент, когда я вхожу в тебя… – Его слегка пошловатая формулировка заставляет меня хитро прищуриться. – Постоянно стрессую.

– А когда ты стрессуешь, ты можешь только пять минут, да? – выпрямляюсь, растянув губы в издевательской улыбке.

– Миллз, когда ты прекратишь? – устало спрашивает Раск.

– Когда у меня шутки закончатся.

– Придётся заткнуть тебя.

– Как?

Вопросительно приподнимаю брови, и Вильям привстаёт, облокотившись на спинку кровати, и, притянув меня к себе, прикасается губами к моим губам. Обнимаю его, обвивая руками шею, и придвигаюсь ближе.

– Кстати, – Вильям отстраняется, опустив ладони на мою талию. – Раз уж мы заговорили о твоём детстве… – он лукаво улыбается, а я недовольно дёргаю уголком рта. Это не к добру. – Ты прямо тут… – вижу в его глазах вспыхнувший огонёк азарта. – Со своим школьным бойфрендом…

– Ну, нет, – наконец искренне улыбаюсь, ведь я ожидала чего-то совсем уж дикого. – Я в школе ещё не спала с мальчиками, – усаживаюсь на нём удобнее, слегка поёрзав, и Раск хрипло вздыхает.

– А когда у тебя был первый раз?

– А почему тебя это интересует?

– Хочу узнать тебя получше.

Вильям улыбается по-доброму, и я бы ему поверила, если бы не видела его взгляд. Он прожигает меня глазами так нетерпеливо, будто стоит мне помолчать ещё секунду, и он взорвётся от любопытства. Хочет узнать получше, ага, как же.

– Ну… – неохотно протягиваю, заведя прядь волос за ухо, и в нервозном состоянии продолжаю совершать это действие несколько раз подряд. – Когда я уже была старше восемнадцати.

– С кем? – глаза Вильяма загораются ещё сильнее, и я закусываю губу.

– Это важно? – раздражённо бросаю, слезая с его тела, и, небрежно натянув футболку на себя, присаживаюсь рядом.

– Мне интересно услышать эту историю, – мягко произносит Раск, дотронувшись до моего плеча. – В чём дело?

Прижимаю ноги к своей груди, согнув их, и упираюсь подбородком в колени. Моё дыхание учащается, и я физически чувствую волнение Вильяма, тут же ощутив чувство вины за то, что заставляю его волноваться.

– На первом курсе, – выдавливаю, еле слышно.