Друзья с привилегиями

– Снова? – Джулия издевательски улыбается, и я коротко закатываю глаза. – Ладно, я не удержалась.

– Где ж ты была всё это время? – иронично произношу, растянув губы в слабой улыбке, и слышу звук уведомления.

Solsken: Привет, хорошо. Познакомилась с Элеонорой. Она прелестная. Как ты?

Я (черновик): Я так больше не могу. Я люблю тебя. Я скучаю по тебе. Я хочу каждый день просыпаться рядом с тобой. Хочу видеть твои глаза, хочу касаться твоей кожи, хочу быть настолько близко, насколько это возможно. Не останавливай меня, я покупаю билеты и выезжаю.

Поддавшись эмоциям, набираю сообщение, барабаня по экрану пальцами, а потом внезапно замираю, зависнув над кнопкой отправления. Моё дыхание сбивается, когда я перечитываю написанные мною строки.

А если это тоже нарушение её личных границ? Она просила дать ей время, и я должен уважать её выбор. Каким бы болезненным он для меня ни был.

Я: Скучаю по тебе.

Откладываю телефон, вновь беря в руки банку мороженого, но оно успевает растаять, пока я тут переписываюсь с… Язык не поворачивается назвать Миллз бывшей девушкой, поэтому я упорно буду игнорировать этот факт и буду продолжать называть её по фамилии.

– В общем, я сделал кое-что, о чём теперь жалею, – двигаю ложкой в мороженом и понимаю, что больше не хочу его. Я хочу её. – И самое идиотское в этой ситуации – это то, что я не знаю, зачем я это сделал. И я даже не могу это исправить, – со злостью ставлю банку на стол и скрещиваю руки на груди, облокотившись на спинку дивана.

– Никогда бы не подумала, что жалость к себе – это одна из особенностей твоего характера, – Джулия продолжает наслаждаться своим мятным пломбиром, а я прожигаю её осуждающим взглядом.

– Джулия, друзья обычно поддерживают друг друга, не знала об этом? – вскидываю брови.

– Зачем тебя поддерживать, если ты настроен так критически, – она поворачивает голову, найдя меня глазами. – Я буду искренней. И, возможно, тебе не понравится, но, может, ты перестанешь наконец тратить время на жалобные рассказы о прошлом и сделаешь хоть что-то, чтобы изменить ситуацию. – Поджимаю губы, продолжая вглядываться в карие глаза Джулии.

А она ведь права. Очередная женщина в моей жизни, которая сделает меня лучше. Или я сам делаю себя лучше?

– Я тебя внимательно слушаю, – улыбаюсь, потянувшись к пульту от телевизора, и выключаю звук.

– Ты тратишь силы и время на мысли о том, что ты изменить не в состоянии, и игнорируешь попытки найти способ изменить то, что ты изменить в состоянии, – Джулия мягко вздыхает. – А знаешь, почему? – Отрицательно мотаю головой. – Потому что так проще. Ты почему-то не можешь позволить себе ошибаться. Не можешь признаться себе в том, что ты уже мужчина. Я помню, как ты поддерживал свою маму, когда умер отец, как, будучи ребёнком, взваливал на свои плечи взрослые обязанности. Но сейчас, в отношениях, ты не хочешь признаваться себе в том, что ты мужчина, потому что это ответственность.

– Я не боюсь ответственности.

– Я знаю, Виль, – Джулия касается моего предплечья, и я опускаю взгляд на её руку. – Ты не боишься статуса мужчины, ты считаешь, что ты его не достоин, – она сжимает пальцы, проскользнув ладонью выше по моей руке. – Ты решил, что настоящий мужчина никогда не делает ошибки, всегда делает всё правильно и не имеет ни одной слабости. Но это не так, – она наклоняет голову набок, нежно улыбнувшись. – Настоящий мужчина умеет признаться себе и другим в том, что он как раз далеко не идеален. И он этим гордится, – едва слышно добавляет Джулия, задержав дыхание, и её взгляд плывёт вниз по моему лицу.

– И в чём мораль твоей душещипательной речи? – так же тихо произношу.

– В том, что я всегда видела в тебе настоящего мужчину, – Джулия поднимает глаза к моим. – И, может быть, я смогу доказать тебе это… – она начинает приближаться ко мне, а я резко нахмуриваюсь, опустив ладонь на её плечо.

– Воу, Джулс, ты чего? – кидаю на неё броский взгляд и встаю на ноги.

– Я… Я давно хотела тебе признаться. – Разворачиваюсь к Джулии лицом и вопросительно приподнимаю брови.

– В чём? В том, что считаешь меня настоящим мужиком? – мягко усмехаюсь.

– Я люблю тебя, Виль, – устало проговаривает, и я вздыхаю.

– Я тоже тебя люблю. Мы дружим лет двадцать уже.

Джулия резко вбирает воздух в грудь, поджав губы, а затем грустно улыбается.

– Не заставляй меня говорить тебе эти банальные фразы про френдзону, – присаживаюсь обратно, развернувшись к ней корпусом. – Ты же знаешь, как я дорожу тобой, – беру её ладони в свои, приподняв уголок губ. – Но ещё ты знаешь, что я безвозвратно влюбился в одну несносную англичанку.

– Неужели ты не помнишь, как нам было хорошо вместе? – Джулия кокетливо улыбается, а я коротко смеюсь.