Друзья с привилегиями

– Виль, я прошу тебя, что бы ты ни хотел сделать дальше, не делай этого здесь и сейчас, – касаюсь его запястий, слегка сжав пальцы. – Тут столько народу. Это свадьба моего папы. Тут наши родственники. Если ты хочешь признаться мне в том, что больше не любишь меня, то хотя бы из уважения к тому, что между нами было, сделай это в более уединённом месте, – чувствую, как слёзы подступают к горлу, и из-за волнения начинаю дышать чаще.

– Чего? – Раск хмурится. – В смысле не люблю?

– А о чём ты тогда так долго думал и принял нелёгкое решение? – сглатываю ком в горле, чувствуя, как холодеют кончики моих пальцев.

– Вообще-то, я хотел сделать это…

Музыка в зале стихает, а гости собираются в круг, внимательно разглядывая нас с Вильямом. Раск достаёт из внутреннего кармана маленькую коробочку из тёмного бархата и, опустившись на одно колено, раскрывает её, прошептав еле слышно:

– Я знаю, это не самое подходящее время, – он мягко улыбается, а я резко вздыхаю. Так это всё была игра. Чёртов немецкий авантюрист. – Но позволь мне задать тебе один вопрос.

– М? – забываю все слова на свете, уже встретившись взглядом с бриллиантом, усеявшим изящное колечко.

– Мисс Фрея Миллз… – Делаю протяжной вздох, задержав дыхание. – Готова ли ты до конца дней своих слушать то, как я буду называть тебя не Миллз, а Паульсен?

Прикусываю губу и от волнения но не могу произнести ни слова. Снова чувствую, как слёзы заполняют глаза, а я продолжаю стоять, как стояла, как будто не могу поверить в то, что происходит прямо сейчас. Вильям смотрит в сторону, глянув на толпу людей, а затем вновь переводит взгляд на меня.

– Солнце, ответь, пожалуйста, хоть что-нибудь, очень неловко, – едва слышно проговаривает, неуверенно улыбнувшись.

Вильям ёрзает, переставив стопу левой ноги чуть-чуть дальше, но продолжает опираться на правое колено, вытягивая руки с раскрытой коробкой вперёд.

– Я… – говорю одно слово и замолкаю, резко выдохнув.

– Боже, да она согласна! – выкрикивает Альма из толпы, привлекая внимание гостей в зале, и я замечаю, как по комнате разливается едва слышное бормотание.

– Согласна? – Раск мягко вскидывает брови, растянув губы в нежной улыбке.

– Да, да… – шепчу, опустив ладони на лицо Вильяма, и он молниеносно поднимается, обхватив меня руками. – Я согласна.

Касаюсь его губ своими и тут же слышу, как зал разрывается от бурных аплодисментов и диких воплей, но это всё – одна только Альма. Я в этом почему-то уверена.

– Я люблю тебя, solsken, – Раск прижимает меня к себе, а я обвиваю его шею руками, прикрыв глаза от переизбытка эмоций. – Дай мне ручку, – он отстраняется, пытаясь снять мои руки со своих плеч.

– Я тоже тебя люблю…

Не даю Вильяму отстраниться до конца и вновь притягиваю его ближе, коснувшись губами его губ. Пока мы растворяемся в нежном, но страстном поцелуе, я чувствую, как слёзы начинают стекать по моему лицу вниз, поэтому я внезапно отодвигаюсь от Раска, закрыв щёки ладонями.

Несмотря на то, что он уже давным-давно понял, что я стала более чувствительной в последнее время (и не только он это заметил, между прочим), я всё равно по какой-то причине чувствую себя глупо. Чувствую себя глупо из-за того, что, как оказалось, всё же хочу этого «женского счастья», только, разумеется, пока без детей. Третья комната в нашей квартире в Лондоне, которую Вильям купил два года назад, пока что превратилась в рабочий кабинет просто потому, что я на этом настояла. По-моему, теперь стало очевидно, кто в нашей семье главный, да?

Но сейчас это всё, конечно, не так важно. А что важно? Например, то, как я наблюдаю за действиями Вильяма, который надевает помолвочное кольцо на мой безымянный палец, как Альма подбегает ко мне, заключив в крепкие объятия, и просит показать ей мерцающий бриллиант, чтобы навскидку посчитать, сколько в нём карат, и, наконец, то, как самые близкие и самые важные люди оказываются с нами рядом в такой значительный и трогательный момент.

– Солнышко, – папа разводит руки в стороны, и я кидаюсь ему на шею. – Я ведь говорил, что тебе пора замуж, – игриво произносит.

– Ты знал, да? – шагаю назад, вглядевшись в глаза отца. Он растягивает губы в лукавой улыбке, не ответив ни слова.

– Фрея, милая, мы так рады, – Элеонора подходит ближе и мягко улыбается, рассматривая праздничный хаос, образовавшийся рядом со мной и моим женихом.

Боже, серьёзно, кто бы мог подумать, что Раск, мой сосед по парте, мой друг с привилегиями, этот ловелас и бабник, когда-нибудь станет моим женихом?

Жизнь полна сюрпризов.

– Я вас люблю, простите, что мы испортили вашу церемонию, – одной рукой обнимаю за шею папу, а другой – обхватываю Элеонору, точно так же прижав её к себе.

– Что ты, солнце, для нас это счастье, – папа опускает ладонь на мою талию.

– Всё равно простите, – сгибаю руки в локтях сильнее и слышу кряхтение, тут же довольно ухмыльнувшись. – Ладно, я всё.