Друзья в небе

Принимая от меня эту рукопись, Отто Юльевич удивленно посмотрел на нее и, взвесив на руке, сказал:

— Да ведь это целое сочинение!

— Здесь вы найдете все…

— Я думаю, что теперь у меня достаточно материала, чтобы закончить проект и представить его на утверждение правительства.

Прошел месяц.

Телефонный звонок вызвал меня к Шмидту. Когда я зашел к нему, он беседовал с начальником управления полярной авиации Марком Ивановичем Шевелевым. Оба были взволнованы.

Вставая из-за стола и обращаясь ко мне, Шмидт сказал:

— Правительство утвердило проект высадки научной экспедиции на дрейфующую льдину в районе Северного полюса. Начинайте действовать! Прежде всего слетайте на Землю Франца-Иосифа. Выберите там базу для экспедиции поближе к полюсу. Этот перелет, несомненно, даст вам очень многое.

Я ушел окрыленный.

…Впервые в истории авиации самолет перелетел Баренцево море и достиг земли Франца-Иосифа.

Моя машина прошла около четырех с половиной тысяч километров в тяжелых метеорологических условиях. Поэтому, прежде чем приступить к выполнению главной задачи — полетам над архипелагом, необходимо было тщательно ее осмотреть.

Работая и отдыхая, мы присматривались к жизни зимовщиков. На каждом шагу, даже в мелочах, видна была большая забота о полярниках. Дома зимовки построены прочно, добротно. Здесь давно уже забыли о «полярной экзотике», о наспех сколоченных хибарках, обогреваемых кострами или примусом, о холоде и сырости.

Пока находишься в доме, ничто не напоминает о полярной зимовке. Но стоит выйти па «улицу», и Арктика дает себя знать. Тут и там висят шкуры убитых медведей, ветер валит с ног.

Это самый красивый уголок из всех, что мне приходилось видеть за Полярным кругом. Особенно хороша бухта в полярный день, когда ярко-оранжевое солнце светит круглые сутки. Вода, лед, базальтовые скалы, двухсотметровая громада Рубини-Рок, вздымающаяся из воды прямо перед домиком зимовки, — все это переливается на солнце множеством цветов и оттенков.

…Подготовка самолета к разведывательному рейсу была закончена, но тяжелые облака и штормы долго не давали отправиться в полет, а когда подходящая погода установилась, я немедленно отдал приказ о вылете.

Тяжело нагруженная машина пробежала по льду бухты и нехотя пошла в воздух. Набрав высоту, я взял курс на остров Рудольфа.

Вперед, только вперед!

Хорошо лететь над ледяными просторами Крайнего Севера в ясный солнечный день! Воздух необычайно прозрачен. Видимость превосходная. Видишь на такое расстояние, какого никогда не охватит глаз летчика в полете над землей.

До острова Рудольфа, самой северной точки советской земли, оставалось километров сто, а уже можно было различить вдали круглый снежный купол, возвышающийся над островом.

Под крылом самолета проплывали огромные ледяные поля, испещренные темными извилинами разводий. Льды движутся, принимают самые причудливые формы. Иногда льдины сталкиваются и неуклюже переваливаются одна через другую, словно играют в чехарду.

Я знал, что где-то в этих местах оборвалась жизнь отважного путешественника лейтенанта русского флота Георгия Яковлевича Седова.

Ученый-гидрограф, исследователь Крайнего Севера Седов понимал, что успешное плавание по Ледовитому океану невозможно без изучения законов движения арктических льдов. А для этого необходимо побывать в центре Ледовитого океана — на Северном полюсе. Седов мечтал о том, чтобы честь достижения «вершины мира» принадлежала его родной стране.

Царское правительство отказало Седову в средствах для организации экспедиции на полюс. Ценой огромных усилий собрал он частные пожертвования. Денег оказалось в обрез, и Седову нелегко было найти подходящее судно, подобрать умелую команду, закупить продовольствие, теплую одежду, ездовых собак.

В конце августа 1912 года на небольшом деревянном судне «Святой Фока» Седов покинул Архангельский порт. Его провожали «отцы города» — жертвователи. Очевидцы рассказывают, что один из первых богатеев Архангельска выступил на проводах с такой речью:

— Ну вот, Георгий Яковлевич, снарядились вы в дальнюю дороженьку, закупили всякую теплую одежду, потратились. А по моему разумению, все это зря! Отправлялись бы на Южный полюс — всего этого не понадобилось бы. Потому, там юг… тепло. Большая бы получилась экономий… Но сделанного не воротишь! Прощевайте, сударь!

Неизведанные трудности ждали Седова. Он предполагал в том же году добраться до одного из островов Земли Франца-Иосифа, зазимовать там, а с наступлением лета отправиться пешком к Северному полюсу. Однако эти расчеты не оправдались. Уже в горле Белого моря его задержали свирепые штормы. А потом тяжелые льды зажали суденышко, и «Святому Фоке» пришлось встать на зимовку. Только в следующее лето льды выпустили экспедицию из своих цепких объятий.

Седову с большим трудом удалось достичь Земли Франца-Иосифа; там он нашел удобную бухту, названную им Тихой, и остался здесь на вторую зимовку.