Друзья Высоцкого: проверка на преданность

Думается, эта пьеса при постановке может быть решена в различных свободных интерпретациях. Но одно несомненно – для многих, знавших Высоцкого лишь понаслышке, она сделает его ближе, роднее, в то же время не впадая в «идолизацию». В том заслуга контурной, во многом небесспорной, но искренней работы, написанной сразу, на одном дыхании, буквально в первые недели после того, как Высоцкого не стало».

А вот Семен Владимирович Высоцкий, прочитав драму «Когда его не стало», был, конечно, взбешен. Но после разговора с автором все же смирился, когда тот напомнил ему некоторые конкретные факты.

Затем Володарский написал киносценарий, показал сыну Высоцкого Никите. Тому работа эта не понравилась, и он сказал, что напишет сам. Ну-ну… Что получилось с фильмом «Спасибо, что живой», известно.

В последнее время Эдуард Яковлевич много сил отдавал историческим персонажам и сюжетам, требующим серьезных исследований. Героями его телесериалов и кинофильмов становились Достоевский, Вольф Мессинг, Троцкий, братья Демидовы, Распутин, Петр Лещенко, Столыпин, Михайло Ломоносов и Василий Сталин… Только вот заветную историю о Пушкине завершить не успел.

Раздумывая над судьбами русских поэтов, Володарский говорил: «Меня удивляло, что молодые ребята знают Высоцкого. Я думал, его творчество забудется, – нет, он живой, какая-то ниточка так и тянется. Я не представляю, кем бы он был, если бы жил. И Пушкина не могу представить стариком. 37 – и его убили. Может, божественная программа оказалась выполненной? Не могу представить старым и Лермонтова… Всех страшно интересует, что же толкало Лермонтова к роковой развязке? Его гений, желание смерти – иначе не скажешь. «Герой нашего времени» написан мальчиком 21 года, а там психология пожившего человека, много повидавшего на своем веку. Значит, что-то ломало его внутри, нормальной жизнью он жить не мог…»

В кропотливой архивно-изыскательской работе Володарский обходился без помощи секретарей, ассистентов, референтов, консультантов, литературных агентов. Все делал сам, всегда с любовью относясь к своим героям. А как иначе? И обижался на режиссеров за отсебятину, за «спрямление» характеров, упрощение замысла. Был разочарован экранизацией «Достоевского»: увлекшись историей всяких влюбленностей писателя, режиссер не стал объяснять (или не смог), «почему именно этот человек стал пророком на много лет вперед». Или в телефильме «Вольф Мессинг. Видевший сквозь время» постановщики от себя добавили некоторые такие эпизоды, которые просто недоумение вызвали…

Особняком стоял многострадальный телесериал «Штрафбат». Все-таки как застряли, словно занозы, с давних 60-х в памяти Володарского строки Высоцкого:

В прорыв идут штрафные батальоны…, —

Кроме того, драматург просто считал себя вечным должником перед этими, чаще всего безымянными героями-штрафниками, которым командиры орали перед последней атакой:

Ты бей штыком, а лучше бей рукой —
Оно надежней, да оно и тише.
И ежели останешься живой,
Гуляй, рванина, от рубля – и выше!

Генералитет сталинской закалки остервенел, посмотрев «Штрафбат» Володарского. Ведь в сознание этих людей намертво вбили, что Победой мы обязаны партии и Сталину. «Но тогда, – говорил Володарский, – возникают вопросы… Если они планировали победу, то как немцы оказались под Москвой, на Волге, на Кавказе?! Если они такие гениальные полководцы, то почему наш народ во Второй мировой войне понес самые большие потери?!.»

Дискуссии (публичные и кулуарные) были затеяны нешуточные.

Брызжа слюной, возражали автору ярые оппоненты: штрафбатов почти не было. Как это не было? Их было 897. А штрафных рот – 1070. Это же миллионная армия. Штрафбаты обновлялись в течение трех месяцев. Солдаты гибли, пригоняли новых и новых.

Ладно. Но вот заградительных отрядов точно не было, а если они и были, то не стреляли по своим. А зачем они тогда были нужны? Пожурить тех, кто шел не в атаку, а бежал в тыл? Дескать, ты, браток, не прав, вперед, в атаку надо идти, давай-ка на запад, у тебя с географией нелады, наверное, в школе были…

– Когда сериал прошел, – рассказывал драматург-«штрафник», – у меня телефон оборвали, я получил целый мешок писем, в том числе от бывших солдат и штрафников. Все они благодарили за правду, сожалели, что, мол, поздно о них вспомнили. Через 60 лет! Все говорили: «Спасибо».

Позвонил писатель Борис Васильев, человек, который действительно воевал, я услышал от него массу добрых слов. Позвонил Григорий Бакланов, сказал: «Молодец, этого не сделали мы, фронтовики, а сделал ты»… «Штрафбат» – то, о чем не хотят говорить, но я не понимаю почему. Наоборот, пусть новые поколения знают, какой ценой была добыта Победа, сколько миллионов заплатили жизнью за то, чтобы люди разговаривали по-русски в Москве и в России.

* * *