Друзская сага

— Аналитический отдел полагает, что цель заброса из Ливана обнаружена. Послезавтра начинается масштабная операция «Старый друг». Завтра вечерним рейсом прилетает глава Ватикана. Понтифик нетерпим к антисемитизму. Цель визита — раскрытие секретных архивов. Документы второй мировой войны, законсервированные Ватиканом. Они прольют свет на отношение католической церкви к Холокосту.

— Майор, благодарю. Я осведомлён о целях визита Викария. Продолжай.

— Первая отмена Ливанской операции в рамках «Друзского дела» наверняка была проверкой. Вторая же… День повторного заброса совпадал с приездом Папы. За сутки до этого канцелярия Ватикана известила о болезни Понтифика и переносе визита. Аналитический отдел считает причину второй отмены установленной.

— Очень ценная догадка, майор. Но после завершения «Друзского дела», — генерал взглянул на Орена, — я назначу расследование. Неясно, как очевидный факт прозевали офицеры, занятые нейтрализацией ливанских интриг.

— Это, наверняка, оттого, — парировал Куперман начальственный выпад, — что уровень допуска к информации необъективно дифференцирован.

— Есть над чем подумать… Настораживает другое. Почему рутинная операция наших ливанских оппонентов такой убогий примитив…

— Просматривается много причин, — ответил Орен, — первым делом, спешка под диктовку обстоятельств. Дальше расчёт на внезапность. И, конечно, уверенность, что простота всегда менее выпукла, чем многоходовка…

Руководители отделов были собраны на совещание в кабинете главы организации в течение десяти минут.

Операцию «Друзское дело» было решено реализовать. Предполагалась кардинальная подстраховка в случае срыва. Оставить Понтифика в самолёте и с подобающими оправданиями вернуть в Рим. Премьер-министр и глава МИД Израиля были извещены, и одобрили разработку.

Место заброса.

Три часа ночи.

Пластичные тени появились под утёсом, попиравшем и море, и сушу. Бесшумно впитались в прибрежный песок. Силуэты покрупнее, едва различимые с моря, да, пожалуй, и с берега, слились с горизонтом. Фантомы, вовсе неразличимые даже вооружённым глазом, настраивали радары со своих орбит. На расстоянии не менее ста двадцати километров от земли.

Три концентрических круга завладели намеченными диспозициями. Задолго до операции. На первом непосредственно в месте захвата врылись в грунт бойцы ООП. Во втором отряды ШАБАК несколько дней кряду изображали из себя пастухов, землепашцев и рыбаков, занятых мирными промыслами. В третьем, уже на значительном удалении, войсковые подразделения специального назначения раскидывали свои непролазные сети.

В мобильном штабе, возглавляющем этот отлаженный, как швейцарские часы, механизм, командиры служб отдавали приказы и распоряжения. Общее руководство операцией было поручено полковнику ШАБАК Орену Куперману, чьё звание соответствовало армейскому генералу. Поэтому его авторитет и полномочия, если и обсуждались присутствующими командирами, то не оспаривались.

Оставалось ждать.

Деревня Хорфеш.

Восьмой день после теракта. Поздний вечер…

Дом Буза Асада, человека до недавних пор никчёмного, представлял собой — так ему некоторое время казалось — ближневосточную штаб-квартиру праведного суда справедливости. И, хотя нынче хозяин проходил курс лечения в государственной клинике из-за незначительного расстройства, дом оставался местом встреч заговорщиков.

Гостиную освещал усечённый свет настольной лампы. Ветер, проникавший через распахнутое окно, путался в занавесках и, пытаясь освободиться, трепал их из стороны в сторону. Рвался напролом к одинокому кальяну на пустом столе. Вокруг четверо мужчин, передавая друг другу шланг, по очереди прикладывались к мундштуку. Выдыхали густые струи дыма с запахом яблок и марихуаны.

Когда мгла окончательно затопила древние, изогнутые, как древко лука, улицы, и редкие фонари венками накрыли соседние холмы, из деревни выехала колонна из четырёх машин. Свет фар скупо, словно напоследок, выхватывал знакомые очертания. Они брали за живое, терзали сердце. Как-будто дорога выстилалась на эшафот. Друзы сжимали кулаки, надеясь, что физическая боль хоть на мгновение приглушит душевную. Но со стороны происходящее напоминало съёмку фильма о ночных армейских учениях.

— Мы выехали, — не отрывая взгляда от дороги, сказал Мансур, нащупав микрофон, вшитый в воротник рубашки.

— Принято. Будь наготове.

— Готов.

Едва отъехав от деревни, колонна — впереди легковой «Опель», за ним «пожарная», «скорая» и микроавтобус — замерла. Дорогу к перекрёстку перекрывал бензовоз с разбитым передним бампером. Параллельно ему валялось опрокинутое набок маршрутное такси. Картину бедствия до мелочей освещали придорожные светильники.