Ду Бин Сань

— Да потому что ты шулер чертов!..

— Короче! — перебил спорщиков скривившийся Ло Буй.

— Ему еще одна десятка третьей картой выпала, — охотно зачастил Ра Чун. — И, соответственно, перебор. Но брат, обвинив меня в подтасовке, отказался признавать свой честный проигрыш…

— Да какой, нахрен, честный!..

— Ну-ка ша! — качнул здоровенной пятерней в сторону Ра Кана краснолицый водила. — Проиграл — плати! Карточный долг — святое!.. Значит так: купишь брату пачку сиг в маркете, как договаривались. Всосал?

— Но, старший, он же…

— Че-че, не расслышал? — занесенная пятерня силача Ло Буя сжалась в кулак.

— Да понял я, понял, — проворчал отшатнувшийся крепыш и, в подтверждение своих слов, тут же потянул за ручку двери, открывая ее с намерением, немедля, идти исполнять обещанное.

— Стоять! Я не договорил, — удержал торопыгу внутри теплого салона Ло Буй. — Дверь обратно захлопни, дует… Короче, за сигаретами сходишь позже, когда с делом, шефом нам порученным, разберемся. — И отвернувшись от притихших парней, он завел машину и стал аккуратно выруливать с плотно заставленной стоянки.

— Ло Буй, уважаемый, а что за дело-то? — решился первым озвучить очевидный вопрос Ра Чун.

— Да ерунда. Шеф велел пару терпил в гаражах… — откликнулся выруливающий с парковки в плотный дорожный поток Ло Буй и, не договорив, разразился бранью в адрес обозленной его наглой подрезкой блондинки в новеньком «хавейле»: — Ну ты мне еще там погуди, соска драная!

— О-о! Терпил гасить — это я уважаю! — азартно потер руки сзади Ра Кан.

— Осади, придурок! — шикнул на подручного успокоившийся Ло Буй, подстраивая ход «ауди» под общую скорость потока машин. — Никакого членовредительства, парни, и, тем паче, мочилова. Там два задрота-студента. Их нужно просто шугануть на выходе из гаража. И отобрать у терпил пакет с травой… Всосали, клоуны?

— Сработаем в лучшем виде, Ло Буй, уважаемый!

— Базара ноль, Старший! Мы вас не подведем!

Глава 19

Мне все же пришлось забежать домой, переодеться в чистые джинсы, майку и толстовку (потому как от пропотевшей во время уборки снега одежды уж чересчур сильно разило бомжатиной) и забрать, наконец, с тумбочки давно зарядившийся смартфон. По-хорошему следовало бы еще заскочить в душ и помыться, но сложившийся из-за хотелки Кабана цейтнот лишил меня этого удовольствия.

Забежав после переодевания на секунду в кухню, я урвал с прикрытой бумажным полотенцем тарелки пару бутеров с сыром и колбасой (оставшихся, походу, с одинокого мамашиного завтрака) и, на ходу хомяча, рванул обратно в прихожую.

Но, как планировал, быстро сбежать из квартиры, увы, не вышло.

— Бин Сань, сынок, ну что ж ты все на бегу, как угорелый, — выскочила из своей комнаты Шни Ла и принялась, в излюбленной своей манере, профессионально выносить мне мозг, пока я лихорадочно шнуровал ботинки и натягивал куртку с шапкой. — Иди сядь, поешь нормально.

— Некогда, мать.

— Нет уж, будь добр, удели матери хотя бы пять минут своего драгоценного времени!

Поговори с мамой, ну пожалуйста! — заканючил в черепушке Каспер.

Пришлось подыграть убогому.

— Да че надо-то?..

— Бин Сань, ты только посмотри на себя! В кого ты превратился за это утро? В тебя словно злой дух какой вселился!..

Мамочка, как же ты права!..

— Не болтай ерунду, женщина. Я такой же, как обычно.

— Ну вот, снова хамишь… Бин Сань, ты ж в таком тоне раньше никогда со мной не разговаривал! Откуда, вообще, у тебя, сын, взялось это вульгарное: женщина?

— Короче, мне эта фигня надоела. Я погнал. У меня дела.

Но удержав меня рядом за рукав куртки, «душнила» продолжила нагнетать:

— И ты чересчур нервный какой-то стал, сын! Из-за дурацкого пакета, как зверь лютый, чуть на мать родную не набросился!

— Ой, да ладно, краски-то сгущать. Просто расстроился…

— Да так, что руки об стену разбил⁈ Вот представь какого мне было на это смотреть⁈

Извинить, чурбан бесчувственный!

— Вот ты ж!..

— Что, прости?

— Извини, говорю, мама. Эмоции тогда захлестнули. Планы, понимаешь, грандиозные имелись у меня на ту траву, что ты…

— Я ничего не желаю об этом слышать! — отступилась женщина и резко сменила тему: — А на щеке синяк откуда? И, вон, из-под волос ссадина какая-то… Бин Сань, признавайся, тебя что, избили?

Глянув в зеркальный шкаф прихожей, я и впрямь обнаружил на лице перечисленные матерью травмы — проявившиеся-таки последствия недостаточной расторопности моих ног в недавнем бою с «братом» Че Ный. Синяк на щеке — это пропущенный в клинче пустяшный тычок локтем, пришедшийся в скулу по скользящей и никакого практического ущерба мне не нанесший. А вот ссадина на лобешнике — это последствие реально крутого удара ногой со средней дистанции, после которого мне секунд на пять пришлось уйти в глухую оборону, лихорадочно восстанавливая пошатнувшуюся ориентацию в пространстве. Но, в итоге, я выстоял и дождался возможности нокаутировать противника. А посему, как говорится, победителей не судят…