Ду Фу

И наконец еще одна черта сычуаньской лирики Ду Фу - ее этнографическая точность. Китайским поэтам издавна приходилось совершать путешествия в отдаленные провинции империи, а иногда даже в «варварские» земли, вот и Ду Фу, оказавшись на юге, столкнулся с новыми для него обычаями, новым укладом жизни, поэтически воссоздать который, не нарушая классического строя китайского стиха, было для северянина сложной задачей. К примеру, в китайской поэзии с древности воспевались полив огорода, ирригационные работы, крестьянский труд - для этого существовал устойчивый, отчеканенный традицией набор образов, но как заставить читателя почувствовать, что он на юге, какие отобрать детали, на каких остановиться подробностях? Ду Фу с удивительным искусством рисует приметы именно южного быта, и исследователи, знакомые с исторической этнографией Китая, до сих пор поражаются точности его описаний. «...Трубы провожу на огород» - типично южная бытовая подробность (для полива огорода там приходилось прокладывать бамбуковые трубы); «Мне надо берег укрепить камнями» - вновь характерная и точная этнографическая деталь. И таких деталей у Ду Фу очень много - они рассыпаны по страницам его книг. В сычуаньской лирике поэт достигает редкой гармонии всех выразительных средств; Инь и Ян - эти две силы обретают в его стихах классическое равновесие.

Глава седьмая ПРОСВЕТЛЕНИЕ ПОСЛЕ СНЕГОПАДА

Окно на юг -

сижу спиною к лампе,

Под ветром хлопья

кружатся во тьме.

В тоске, в безмолвье

деревенской ночи

Отставший гусь

мне слышится сквозь снег.

Бо Цзюйи,

«Снежной ночью в деревне»

ПОМОЩНИК ГРАДОПРАВИТЕЛЯ СЮЙ ДЕВЯТЫЙ ПОДНИМАЕТ МЯТЕЖ В ЧЭНДУ

Жители Чэнду, так же как и Ду Фу, опечаленные отъездом господина Янь У, с тревогой задумались о том, кто станет их новым губернатором. Ведь если господина Янь У вызвали в столицу, его наверняка назначат на более высокую должность: такие честные и преданные люди нужны повсюду. Но кого же пришлют взамен? Вдруг это будет жестокий тиран или хитрый мошенник, обирающий народ, - не поздоровится тогда южанам. Размышляя таким образом, жители Чэнду не предполагали, что претендент на губернаторское кресло объявится задолго до того, как господин Янь У успеет добраться до столицы. В июле 762 года помощник градоправителя Сюй Девятый поднял мятеж в Чэнду, доказав тем самым свое намерение стать маленьким диктатором юга. Южане давно привыкли к подобным мятежам, - с ними приходилось вести борьбу и храброму Гао Ши в его бытность губернатором Пэнчжоу, и многим другим губернаторам и военачальникам. Этот мятеж был таким же кровавым и бессмысленным, как и все остальные. Головорезы Сюя Девятого, для поддержки боевого духа разукрасившие себя лошадиной кровью, выволакивали людей из домов, срывали одежды и украшения, казнили на глазах у близких. Словно мертвые рыбы, выброшенные на берег штормовой волной, лежали на улицах трупы убитых. Мятежники грабили лавки, врывались в богатые особняки, разбойничали в храмах и монастырях. Под сапогами грабителей хрустели черепки разбитых фарфоровых ваз, костяные гребни женщин, рассыпанные четки буддийских монахов. Дым пожаров застилал улицы: деревянные домики Южной столицы сгорали быстро, как свечки. Дороги загромождали опрокинутые коляски и экипажи, бились в агонии раненые лошади. Вскоре сопротивление правительственных гарнизонов было подавлено, и 31 июля Сюй Девятый провозгласил себя губернатором.

Имя самозванца было хорошо знакомо Ду Фу. Около года назад Сюй Девятый навестил поэта в соломенной хижине, и Ду Фу посвятил ему стихотворение:

На вечерней заре,
В деревенском моем захолустье,

Ты заходишь со свитой

Под кровлю убогого дома.

Нашей дружбы начало

Меня избавляет от грусти,

Но стыжусь, что не в силах

Устроить, как должно, приема.

Оценив тишину

И бамбук, что посажен рядами,

Позабыв о делах,

Ты гуляешь под ясной луной.

О, когда же ты снова

Придешь любоваться цветами,

Что распустятся скоро

Над тихою гладью речной?
(«Меня навещает помощник градоправителя Чэнду - Сюй Девятый»)