ДУ/РА

Закрыв глаза, я задрожала, приготовившись к худшему — он ведь правда может. Я уверена, что ему не впервой убивать, и он вполне может обставить все так, словно я неудачно упала или вообще покончила с собой. Или он может подложить взрывчатку мне в машину — в Чечне он вроде бы был сапером. Боже, я, кажется, разбудила зверя, и этот зверь совсем не похож на хомячка…

— Я бы очень хотел этого, Илона, — неожиданно его тон сменился с угрожающего на какой-то…

Ласкающий.

— Чего? — выдохнула я, мечтая, чтобы стена меня засосала и выплюнула с другой стороны — может быть тогда у меня будет шанс убежать.

— Сделать нехорошие вещи. С ними, — пробормотал Тимур, переместив руку и очерчивая контур моих губ большим пальцем.

Его дыхание было рваным, и я чувствовала каждый толчок воздуха, вылетающий из его груди. Теплый и мягкий, совсем не похожий на жесткую хватку на моей талии и совсем не похожий на давление, которое было на моей шее всего несколько секунд назад.

Легкое касание — словно перышко. От удивления я распахнула глаза и встретилась с темным взглядом Агеева. Он целовал меня. Нет, не целовал — просто нежно гладил мои губы своими. Едва ощутимо, но вся моя кожа словно натянулась и заныла в тех местах, где он меня держал. Кровь забилась в висках, как гонг или фанфары — Тимур меня поцеловал.

И этот поцелуй словно перевернул мой мир с ног на голову.

Он смотрел мне в глаза и вздрогнул, когда я подняла руки и положила ладони ему на затылок. Мои пальцы пробежались по жестким волосам, и я судорожно вздохнула, запрокидывая голову.

Тихий рокот ворвался в мой рот вместе с его губами, языком, запахом и… Господи, Агеев словно проник в меня полностью, и от переполнивших меня чувств я готова была разорваться на части.

— Утерэсен син мине…

Пробормотав это, он прижал меня к стене и положил шершавую ладонь на мою щеку. Каждый изгиб его тела был словно высечен из камня и даже под слоями ткани я чувствовала идеальную твердость и тепло.

— Переведи, — прошептала я в его губы.

Тимур замер, и, немного помедлив, ответил:

— Ты меня убиваешь.

— Это ты обещал свернуть мне шею.

— Я не обещал, — короткая ухмылка и серия новых поцелуев.

— Ты угрожал, — промычала я.

— Ты умеешь вовремя заткнуться?

Отстранившись, Тимур посмотрел на меня и усмехнулся. Его руки идеально лежали на моей талии, кончики пальцев поглаживали поясницу. Глубоко вздохнув, он наклонился и коротко поцеловал меня в уголок губ, а потом его щетина уколола мою щеку:

— Вчера ты опоздала, так что сегодня остаешься без обеда, — прошептал он на ухо, — Опоздаешь еще раз и я вырву твоему кавалеру горло.

Мило улыбнувшись — пожалуй, я вообще впервые увидела улыбку Агеева — он отступил на шаг и вышел из комнаты отдыха. Я уставилась на убитую кухню и разбросанные цветы, когда он крикнул:

— Уберись.

Я не стала спорить, лишь прикоснулась пальцами к губам, ощущая каждое прикосновение так явственно, словно он никуда и не уходил.

И будь я проклята, но тот поцелуй Кирилла даже близко не стоит с тем, что только что произошло здесь.

Тимур, 2009

Какую информацию удалось собрать? А никакой. Илона не была связаны с Ратным и его бандой; никогда не пересекалась даже с шестерками, не говоря уже о рыбе покрупнее. После удочерения она росла обычным ребенком в обычной семье. С небольшой оговоркой — ее приемные родители были обеспечены, но по какой-то причине девушка сама поступила в ВУЗ и даже не вылетела с бесплатного отделения. Немудрено, с такими-то оценками.

По данным Стаса у нее даже друзей не было и мое наблюдение это подтверждало. Она каждое утро выходила из дома, ехала в институт, торчала там полдня, а затем ехала домой. Всегда одна. Лишь раз я видел ее с кем-то — какой-то рыжий дрыщ в очках — и то, она дала ему толстую тетрадь и, махнув рукой, удалилась.

Она никуда не ходила, кроме ближайшего супермаркета. Я ни разу не видел ее с подругой или вообще кем-либо, кроме родителей — те приезжали раз в две недели на выходные.

И это-то и казалось мне странным.

Ну какая молодая девушка, студентка, будет вести затворнический образ жизни? Она красивая — я не буду лукавить. Типичная славянка — голубые глаза, светлые волосы. Не крашеные, кстати, а свои. И длинные. Черты лица у нее правильные и аккуратные. Ведь должна же привлекать внимание, бегать на свидания…

Мои раздумья прервались, когда объект этих раздумий появился на ступеньках ИМБИП. Она поправила нелепую объемную шапку на голову, и я понял: если не приглядеться — ну серая мышь. Я-то наблюдаю за ней почти два месяца и успел поизучать ее за это время. Сейчас она замотается в серый шарф, спрятав волосы и те будут смешно торчать. Поправит ворот мешковатого пальто, которое скрывает фигуру и зашагает строевым шагом по тротуару, смотря себе под ноги.

Серая мышь. Ни дать, ни взять.