Du Riechst So Gut (СИ)

Скользнув взглядом вниз она заметила на столе записную книгу. Любопытство дало о себе знать. Она раскрыла её и быстро пробежалась взглядом по написанным словам. Лизи особо не вчитывалась. В основном там были записи о неудачных экспериментах и важные заметки, для последующих. Но всё-таки там проскакивали записи, которые ясно дали ей понять то, что Гейзенберг, всем своим сердцем ненавидел Миранду и уже давно собирается устроить революцию. Это открытие очень поразило девушку.

— Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, слыхала? — неожиданно раздался голос Гейзенберга за спиной Аркендейл. От неожиданности, Элизабет вздрогнула и резко обернулась. Она настолько была увлечена чтением, что совсем не услышала, как к ней подкрался Карл.

— Чёрт! Ты меня напугал! — от испуга её сердце бешено колотилось, и казалось, что вот-вот вырвется из её груди.

— Ах, ну прости, meine liebe*, за то что помешал тебе совать свой очаровательный носик не в свои дела. — усмехнулся он, облокотившись рукой о железный стеллаж, сверля её взглядом. На самом деле, он сильно удивился, когда сидя в своей комнате, пытаясь обуздать своё либидо, до его носа вновь дошёл знакомый женский аромат. Сначала он подумал, что уже окончательно умом тронулся, но потом понял в чем тут дело. И сейчас, стоя перед ней, он требовательно взирал на неё. Правда, чего он именно хотел от девушки, даже он не знал. То ли ответы на вопросы, то ли добровольно отдаться ему прямо на этом чертовом столе. То ли всё и сразу.

Под его пристальным взглядом, Лизи выпрямилась и глянув на Карла, с отчаянием заметила, как соблазнительно он выглядел. Чёрная шляпа была убрана, показывая седеющие, взлохмаченные волосы, что обрамляли суровые черты лица. Круглые очки также были сняты и убраны в карман, выгодно обтягивающих сильные ноги, штанин, ремень которых, был не до конца застегнут. Засаленное коричневое пальто, больше не весело на его широких плечах. Кремовая рубашка была маняще расстегнута на четыре пуговицы, а рукава были подвернуты до локтей открывая мускулистые руки со шрамами.

— На кой хер ты сюда явилась? — Карл был раздражён как никогда. Ведь это именно из-за неё, мужчине пришлось так быстро ретироваться из церкви, за что ему потом достанется. А эта девица ещё смеет сюда приходить, и отвлекать его от важных дел.

— Что планируешь восстание против Миранды? Да я погляжу, ты у нас бунтарь. — она облокотилась тазом о стол и с интересом посмотрела на Гейзенберга.

— Тебя это ебать не должно. — он сердито подошёл к столу и начал раскладывать тронутые Элизабет бумаги по местам. Аромат ванили исходящий от неё, уже во всю дурманил мозг, а сладкий персик будоражил кровь, заставляя, ныть в паху. «Scheiße! Какая же она соблазнительная!».

Ему безумно хотелось зарыться носом в кудрявую копну рыжих волос. Когтями порвать эти вызывающе обтягивающие женские бедра штаны, и почувствовать руками мягкость кожи очаровательных ножек. Освободить от заточения её упругую грудь и с силой сжать её до сладостного стона. Вонзиться зубами в основание тонкой девичьей шеи, так, чтобы она громко взвизгнула от боли и удовольствия, оставляя на ней метку, чтобы каждая псина знала, чья она. В этот момент он безумно жалел, что не принял блокаторы. А потому он хлебнул из бутылки крепкого рома, наивно полагая, что это поможет.

— Я не увидела на стене Итана, отца Розы, хочешь предложить ему сотрудничество? И почему там нет меня? Неужели ты не хочешь меня убить? — не унималась Лизи, совершенно не обращая внимание на состояние Карла, и тем более на своё.

— Отвали, Аркендейл! Я ни черта тебе не расскажу и точка! А теперь беги к этой miststück* Миранде, доложи ей про меня, как хорошая девочка. И лучше поспеши, пока позволяю тебе уйти, а иначе ты очень пожалеешь, что решила вообще сюда прийти. — он подошёл чуть ли не в плотную и угрожающе навис над ней, в надежде спугнуть её и наконец остаться одному. Но почему-то он понимал, что она не уйдёт. Для неё же хуже.

— С чего ты взял, что я захочу рассказать об этом Миранде? — она вызывающе глянула на него, будто совсем не смущаясь их близкому положению. Карл усмехнулся, опаляя горячим дыханием её щеку.

— Ты — самая любимая дочь Миранды. Какие могут быть сомнения? — на ответ мужчины Аркендейл громко рассмеялась ему в лицо, от чего Гейзенберг чуть стушевался, но вовремя взял себя в руки.

— Если ты на полном серьёзе думаешь, что у меня есть хоть одна причина, за что я могу любить или уважать эту мразь, то ты ещё тупее, чем я думала. Я даже как-то разочарована. — она презренно оттолкнула его от себя и чуть отошла, продолжив разглядывать стену с фотографиями.