Dualitate II

На понедльникъ – женская обложка.
Французской рчи давъ поблажку,
Романы рву… Мозолистая кошка!
Дождя призывъ взываю на рубашку.

Оконченъ рядъ истерзанныхъ столовъ.

Бушуетъ центра длиная громада.
Питаюсь дымомъ, выцарапывая кровъ:
Праве – пустота и серенада.

Прошелъ по отблеску забытаго бокала,

Но впереди – безъ синевы скупой заборъ.
Проврка на себя немного обласкала
Въ глазахъ глубокихъ безконечный споръ.

На вторникъ – тнь глубокихъ рвовъ.

Прокусанныхъ въ нервозности укора.
По вкусамъ неизвданныхъ дворовъ
Лишь въ кисти нарисованная флора.

Не вря въ боль, что вводитъ въ суть

Благословенная терпнья.
Я бью себя въ тугую грудь.
Сопровождая отреченье.

Переводя безсмысленность ножей.

Застывшихъ въ вырзанныхъ стнахъ.
На мигъ становится свжй
Покорность въ уличныхъ сиренахъ.

Пришедшихъ славить ношу прикасанья.

Но жизнь сочится мимо нихъ.
Ловя себя въ безславности мечтанья.
Кидаю пепелъ въ мимолетный стихъ.

На среду – битва солнечныхъ потугъ

И срости въ названьяхъ старыхъ датъ.
Я, съ сахаромъ разсыпавши испугъ,
Надежнй одиночеству стократъ.

Протягивая рукъ сварливые узоры

До края недодланныхъ міровъ.
Въ кофейн оставляю разговоры
Про всхъ вокругъ, свободныхъ отъ головъ.

Не старится въ дожд погашенная суть

О злободневности забытаго скитанья
Лихихъ поверхностныхъ «забудь.
Иди до новаго призванья».

Но вотъ – четвергъ. Нелпость изголовья.

Во чтеніи елей глазами скинуть часъ.
По перечеркнутымъ названіямъ злословья
Всегда стиховъ имется припасъ.

И то – что бгать тменью камней.

Срзая золото при выключенномъ свт.
Все рзко завершается. Скорй.
Чмъ различишь потертость на монет.

У забытья нтъ чистыхъ словъ внутри.

Нтъ важности терпнія къ недл.
Два дня уйдутъ, ломая фонари.
На третій разнесутся трели

О безпокойств рукъ, черне нагота

Простыхъ карандашей, безсмысленно иныхъ.
Все – тленъ, перенесенный на листы.
Но то – ученіе простыхъ.

Кто вложитъ мигъ въ себ оставить Рай.

За то проводимъ къ выходу начальныхъ
И нужныхъ слову. Выбирай.
Теряйся въ кольцахъ обручальныхъ.

«А Римъ вдругъ палъ…»