Дублер

Экскарт так глубоко ушел в себя, что не обратил внимание как состав вернулся к вагонам четвертого и пятого класса, подцепил их и вновь продолжил движение по маршруту. Пришел в себя лишь когда снова начались маневры с возвращением на место вагонов первого и второго класса.

После этой процедуры, пришли маголекари из вагонов первого и второго класса и стали более вдумчиво возиться с ранеными.

Понаблюдать за действиями маголекарей было любопытно. Первое лечение, после нападения небесных пиратов, прошло как-то мимо него.

Сначала раненым с помощью шприцов вкалывали какие-то разноцветные жидкости, что словно светились, вливали в рот густые сиропы, мазали раны всякими мазями, а потом положив на раны предметы больше похожие на антикварные украшения с драгоценными камнями — целительские амулеты, с напряженными лицами водили руками над ранами. Рваные раны на глазах сращивались.

Помогли и Экскарту, удалив осколки и срастив порезы.

Правда много собственных сил и ресурсов своих лечебных амулетов маголекари на раненых не тратили, лишь стабилизировали их состояние, чтобы они не померли в ближайшее время и дотянули до более существенной помощи. Но оно и понятно, в конце концов раненых много и надо помочь наибольшему количеству.

— Благодарю вас за помощь, господа, — вживаясь в роль нанимателя, с достоинством сказал Экскарт. — Если вы дадите мне свои визитки, то моя семья щедро отблагодарит вас за оказанную услугу и спасение жизни моих спутников.

Маголекари возражать не стали и парень получил несколько визиток.

Чуть позже, всех раненых снесли в вагон-ресторан переоборудованный в лазарет, благо, что конструктора изначально заложили в него такую функцию трансформации. Официанты при этом стали выполнять роль медперсонала.

Выживших так же переселили в свободные купейные места вагонов четвертого класса.

28

С опозданием на три часа поезд стал замедляться и еще минут через пять остановился на станции в очередном городке — узловом центре. Состав уже ждали.

Выглянув в окно, Экскарт увидел на перроне огромную толпу, которую старалась сдержать полиция, чтобы та не помешала выполнить свой профессиональный долг ожидающих пациентов медикам.

Что до толпы, то большая часть ее составляли обычные горожане, что пришли просто поглазеть на подвергшийся нападению поезд, событие по местным меркам весьма значительное. Меньшая, но при этом самой активной частью толпы являлись вездесущими журналистами всех мастей.

Парень даже удивился такому огромному количеству пишущей и снимающей братии, ведь городок не сказать чтобы большой. Да что там говорить, откровенно захолустный, от силы тысяч на пятьдесят жителей. Хорошо если две-три собственных газеты выходит в дополнение к общеимперским.

Оставалось только предполагать, что к поезду в поисках удачного кадра или интервью за который любая общеимперская газета, да и крупное провинциальное печатное издание выложит хороший гонорар, ведь событие действительно из ряда вон выходящее — сенсация, ломанулись все у кого имели личные фото- и синемааппараты.

Поезд буквально обстреляли фотографированием. Большая часть фотографов снимали используя малые переносные фотокамеры, а самые продвинутые и богатые использовали миниатюрные синемааппараты с электрическим приводом, размером с кофр для скрипки, да и по форме похоже, что можно было положить на плечо, а не снимать с треноги.

Но этого фотографам было явно недостаточно. Редакции требовали крови, причем в буквальном смысле этого слова, и потому состав подвергся второму абордажу за день.

Журналистская братия прорвав оцепление ломанулась в сторону самых разгромленных вагонов и как заправские морские пираты с криками и руганью врывались в полуразрушенные вагоны вновь начиная «стрелять» вспышками своих фотоаппаратов и жужжать синемааппаратами, пока их не прогнали, что прямо скажем оказалось не самой простой задачей ибо журналисты сопротивлялись до последнего. Мясо у голодной бойцовской собаки отобрать проще…

Пока журналисты не перевернули вагоны верх дном и не сфотографировали все что только можно и нельзя, в том числе добравшись до мест хранения трупов нападавших. Ради большей фотогеничности и даже живописности эти деятели не побрезговали даже разворошить тела…

— Прочь стервятники!!! — орали на них полицейские, грубо вышвыривая из вагонов словно мешки с зерном.

Дождавшись своей очереди, чувствуя растерянность, так как он сейчас был сам по себе, никто не указывал ему что делать, куда собственно иди, Экскарт вышел из вагона.

Полицейские и служащие железной дороги попытались создать живой коридор из своих тел, чтобы озверевшие, словно акулы, от вида крови и жажды сенсации журналисты не дорвались до пострадавших господ аристократов и не растерзали их на части, сделав то, что не смогли с ними сделать бандиты…

И все было относительно хорошо, журналисты конечно выкрикивали свои вопросы, но некую грань дозволенного не переступали, пока кто-то азартно не воскликнул: