Дублет из коллекции Бонвивана

Ройтс открыл заднюю дверцу, наклонился и что-то сказал Поэту. Но ему никто не ответил. Игорь почти наполовину забрался в салон и дернул бомжа за рукав...И вдруг до Пуглова донесся подрагивающий голос Ройтса:

- Алик, этот пикадор, кажется, убит, вся куртка в кровищи...

- Вот только этого нам с тобой и не хватало! - Альфонс полез в машину и вскоре Ройтс услышал:

- Пуля пробила заднее стекло и разнесла ему затылок. Полные кранты...

- Куда его теперь?

- Гоним, старик, к Рощинскому! Остановишься у его забора, я переброшу мешок во двор, а ты...- Пуглов не мог сразу сказать то, о чем думал. Но сказал: - Машину отгонишь не к устью реки, а за переезд, к очистным сооружениям. Ничего не поделаешь, обольешь тачку бензином и - бегом ко мне...

- А куда я этого жмурика дену?

- Ему уже и так все до фени...

- Понял, предам Поэта кремации...А где, Алик, я тебя потом найду? - в интонации Ройтса появилась неуверенность. Ему противно было в такой ответственный момент далеко отходить от мешка.

- Возвращайся через кладбище и пожарную часть, так быстрей. Я буду ждать тебя у Толстяка...

Чтобы добраться до дома Рощинского, им нужно было миновать центр города и проехать еще несколько кварталов на виду постовых милиционеров.

Позади уже остался железнодорожный вокзал, кинотеатр, сквер, мебельный центр...Они входи в зону наиболее интенсивного автомобильного движения.

- Сбрось скорость! - приказал Пуглов. - Мы ведь с тобой не на авторулетке...

Впереди, справа, показалось трехэтажное здание УВД и, судя по всему по отсутствию на стоянке оперативного транспорта, тревога в городе уже была объявлена. По существу, они мчались крокодилу в пасть...

Пуглов, чтобы успокоиться, начал про себя вести счет. Дошел до двадцати и сбился. Его мысли были заняты приближающимся зданием милиции.

Ройтс тоже рад был бы спрятаться под ковриком, лишь бы только не видеть угрожающе вздыбившегося дома ментовки.

- Спокойно, Таракаша, - Пуглов положил руку на баранку, рядом с рукой друга. - Сбавь еще скорость и приткнись вон к тому "Икарусу". Сразу за аптекой резко сворачивай на Сиреневую улицу, дадим крюк и со стороны железки подъедем к Рощинскому.

Не успел Альфонс договорить, как с тротуара, с жезлом в руках, к ним метнулся гаишник. Он недвусмысленно приказывал им остановиться.

- Это он нам? - сдуру спросил Ройтс.

- Нет, заднице твоей! Наверное, ищут твою же машину по твоей же просьбе. Вот теперь, надеюсь, ты понимаешь, что от тебя сейчас зависит. Только не суетись. Обходи автобус и пере самым его носом сворачивай направо.

- Нам же нужно налево.

- Сперва нам нужно оторваться от мента. Зайцы, когда убегают от волка, страшно петляют.

- А потом - что? Будем, как наскипидаренные, мотаться по городу? Нет, надо бросать тачку и отрываться пешим ходом...

- И далеко уйдем с мешком на плечах, на котором красуется надпись "Коммерческий банк "Прометей"? Быстренько сворачивай...Осторожней, черт возьми, костей не соберем!

Перед самым "Икарусом", который они обогнали, Ройтс съехал с центральной трассы и тут же развернувшись, вновь переехал трассу и устремился в сторону речки.

Через пять минут они попали в относительно спокойную часть города. Миновали несколько кварталов из малоэтажных, частной застройки, особняков и подъехали к забору Рощинского.

К их счастью, возле дома никого не было. Когда машина остановилась, они с проворностью пожарного расчета выскочили из нее и бросились к багажнику. Перекинуть мешок через забор было делом нескольких секунд.

- Давай, старик, жми по газам! - махнул рукой Пуглов и сам в два приема перемахнул плотно сбитую высоченную ограду.

Приземлился он в мокрые от росы кусты жасмина. Рядом почувствовал упругую кочку мешка. Он слышал как удалялся Ройтс, и жуткое волнение последних минут стало покидать Альфонса. Он расслабился: вот так бы лежать и лежать. Но что странно, он не чувствовал себя победителем.

Пахло сырой землей. В доме, видно, почувствовав чужака, залаял Форд. Пуглов нащупал мешок и попытался найти его горловину. Однако после недолгого раздумья к дому он пошел налегке, оставив деньги в кустах.

Ставни на окнах уже были закрыты, и только сквозь их сердечки струился свет.

Пуглов подошел к окну и попытался в едва различимую щелочку заглянуть в комнату. Но сделать это не удалось: отверстие приходилось как раз на переплет рамы. Прислушался - от дома исходила тишина.

Обойдя угол, Альфонс приблизился к крыльцу. Остановился и снова прислушался. И как ни осторожен был его шаг, как ни сдерживал он дыхание, Форд все равно чувствовал присутствие постороннего и лай перемежал злобным рыком. "Что же я тяну резину?" - ругнул себя Пуглов и решительно поднялся на крыльцо. Взялся за ручку двери, нажал на нее. Форд зашелся затяжным лаем. Пуглов не знал, что за дверью уже стоит Рощинский, прислушиваясь к едва различимым шагам позднего гостя.

- Кто там? - громко спросил Рощинский.

- Это я - Алик Пуглов.

Щелкнул отлетевший вверх крючок, и дверь широко распахнулась.

- Надеюсь, ты без своего дружка заявился? - Рощинский отступил на шаг вглубь коридора.