Дублёр мужа

Он прав, черт возьми. Я думала о нем, пока мы летели, за время полета я сама извелась, чувствуя пронзительную близость Олега и Ромы. Их запахи, короткие фразы, тепло, которое можно было ощутить, если чуть подвинуться или выставить локоть. Я сидела между ними и не могла самой себе признаться, в какую сторону меня тянет больше. Или боялась признаться?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Но сейчас передо мной Олег. Он один, и моя женская природа откликается именно на него. Может, они распалили меня вместе, но Олег первым шагнул навстречу.

— И о чем ты думала?

Олег подхватывает меня на руки и несет дальше. По его уверенным шагам становится ясно, что он уже выбрал цель и разглядел за моей спиной подходящее место для секса.

— Я сделаю, — добавляет он, целуя меня в висок и облизывая мою кожу жадным языком. — Потом, конечно, попрошу кое-что взамен, но сперва всё, что пожелаешь.

— Взамен? Ты еще и торгуешься…

Я не договариваю. Я задыхаюсь, когда он усаживает меня на комод и сгребает прочь все вещи. Что-то стеклянное разбивается об пол, но это неважно. Важно то, что Олег стаскивает с меня куртку, а через секунду и джинсы, которые тоже падают на пол.

— Олег…

Я жалобно выдыхаю его имя, когда он сдвигает мои трусики в сторону и проводит пальцами между моих ног. Он ласкает меня и поглаживает, и мучает ожиданием того, что он вот-вот вспомнит свою резкую и пылкую натуру и толкнется. Засунет в меня свои пальцы и заставит дрожать с каждым размашистым подготовливающим толчком.

— Так? — спрашивает он и по его густому баритону становится ясно, что он почуял свою власть надо мной и убедился, что я фантазировала о нем не меньше, чем он. — Или сильнее? Глубже?

— С каких пор ты спрашиваешь?

— С тех самых, как узнал, что моей жене мало меня одного.

— Твоей жене, — я повторяю за ним и закусываю губу до боли, когда он все-таки врывается в меня и растягивает двумя пальцами.

Я переношу свою злость на него и накрываю его губы. Олег в ту же секунду напирает на меня, склоняясь, и зажигает откровенный пошлый поцелуй. Он засовывает язык мне в рот и обводит каждый мой уголок, стирая к черту мой гнев. Я хотела укусить его, но вместо этого шире распахивают рот и позволяю ему хозяйничать и делать всё, что он захочет. Ведь я дрожу от этого и чувствую, как внутри нарастает жаркая буйная волна желания.

— Ты можешь называть себя, как хочешь, — произносит он над моим ухом, разрывая голодный поцелуй. — Но я-то знаю, что ты моя. Ты сама запуталась, но ты поймешь рано или поздно. Наверное, настала моя очередь ждать твоего возвращения.

Возвращения…

Меня поражает слово, которое подобрал Олег. В его глазах я заплутала и заблудилась, причем точно также, как он однажды. Он бросил семью и пустился в бега, а я теперь плачу ему тем же — разрушаю нашу семьи и не позволяю ему вернуться. Я слышу его мысли так отчетливо, что мне на мгновение кажется, что они мои собственные.

Я ловлю ладонь Олега, сжимая его запястье, и он останавливается. Странно, мне не понадобилось прикладывать силу или просить злым голосом, неожиданно оказывается достаточно моего легкого прикосновения. Я отстраняюсь от него и его пальцы выходят из меня, тогда я соскальзываю с комода, но забываю куда собиралась идти. Мне тесно в собственной голове, я кручу его честное признание и начинаю думать о том, что он все равно рядом.

Он уверен, что я слепо наказываю его, допуская Рому к своему телу, но он все равно полетел с нами и явно дал себе установку держать кулаки при себе. Он подыгрывает мне? Показывает, что изменился и лучше любого другого понимает свою вину?

— Олег…

Я выставляю ладони, ища воздух под его большим сильным телом.

— Не отталкивай меня. Ты же едва стоишь на ногах.

Олег переносит горячие ладони на мои плечи и медленно проводит, спускаясь к локтям. Я выдыхаю из-за его перемены, вслед за страстью приходит обнаженная нежность, и она действует на меня сильнее. Ведь мой муж угрюмый брутал, которому легче схлестнуться с толпой за грязный взгляд, брошенный в мою сторону, чем показать слабость.

— Как ты жил? — я запрокидываю голову, чтобы увидеть его темные глаза. — Когда уехал.

— Плохо. Я добрался до Астрахани, а оттуда в Казахстан. Жил месяца два недалеко от границы, можно сказать, на чемоданах… Всё ждал звонка, я постоянно вел переговоры и казалось, что вот-вот, договорюсь и вернусь. Но потом стало хуже, на меня чужие косяки повесили заодно, так всегда бывает. Я улетел в Тай, там и жил до возвращения.

— Поэтому такой загорелый?

Олег коротко улыбается мне в ответ и кивает.

— Ненавижу Тай, — бросает он на выдохе. — Официально.

— Да? А кто-то предлагал перезимовать и еще злился на меня, что я не поддержала идею?

— Никогда. У меня теперь аллергия на всю оставшуюся жизнь, в ту сторону карты вообще смотреть не могу.

— Владивосток тоже под санкцией?

— Он тоже.