Дудочка альфонса

– Пожалуйста, пусть будет так, чтобы тут все оставалось в целости.

И, когда ее взгляду открылась старая жестянка из-под сигар, из груди Веты вырвался радостный вздох. Неведомый Глеб, которого Вета заочно уже записала в проходимцы и мошенники (да и кто другой мог бы польститься на ее чокнувшуюся мамочку?), еще не успел присвоить себе наследство ее бабушки.

– Ну, уж нет! Я такой дурой, как эта Георгина, не буду. Что мое, то мое! Мама пусть дурит, сколько хочет, а золотишко я пока у себя приберегу! Благо мужиков, которые могли бы его растранжирить, у меня сейчас нет.

И, пробормотав это, Вета сунула жестянку себе за пазуху. И шмыгнула в свою бывшую комнату. Там она прихватила парочку любовных романов, положив сверху «Унесенных ветром», а чуть пониже – роман «Поющие в терновнике». И пошла в кухню к маме, которая вместе с Кирой продолжала суетиться над зарозовевшим наконец поросенком.

– Ну, вот и все! – весело прощебетала она. – Мамочка, я взяла свои книжки. Можно?

– А зачем они тебе?

– Так Генку я ведь опять выгнала, – легкомысленно воскликнула Вета. – Почитаю хоть про чужую любовь, а что, нельзя?

– Да можно. Тебе все можно. Вот только как бы ты мужиком своим не пробросалась!

– Был бы мужик приличный!

– Я вот тоже так про твоего папу думала, – призналась ей Ирина Константиновна. – Думала, что никому он, кроме меня, не нужен. Что никуда он от меня не денется, сколько его ни третируй. А вот, видишь, как дело обернулось? Это я никому не нужной оказалась! А он там, у этой дуры, и блины, и пироги, и жирную простоквашу литрами трескает! А я-то его одним снятым молочком пестовала. Все о холестерине его пеклась. Да что уж теперь делать! Моя ошибка была. И не нужно было батьке твоему зубы новые вставлять. Ничего, со старыми бы походил. Или и вовсе без зубов. Так бы даже лучше было.

– А зачем вставил?

– Так он все время ныл, что зерна ему деснами перетирать неудобно. Ну, вот, с новыми зубами-то он на мяско перешел. На кашу, небось, уже и не смотрит.

– Вот видишь, мама, один вред от твоего диетического питания, – поучительно сказала Вета, потихоньку отступая к выходу. – Один вред только от него!

Оказавшись на лестнице, она куда-то потянула Киру за руку.

– Ты что? – удивилась Кира.

Но Вета, не отвечая, продолжала тянуть Киру наверх.

– Ты куда?

– Туда.

– А что там?

Но Вета снова не ответила. И, лишь очутившись на лестничной площадке, на один пролет выше, она вытащила из кармана свой телефон, набрала чей-то номер и зашептала:

– Папа? Папа, это ты, папулечка? Да? Папулечка, любимый! Это я, твоя доча. Папа! Маму надо спасать! Нет, не от бобов ее зеленых! И не от фасоли! Папа, у мамы есть любовник!

Последняя фраза помимо воли вырвалась у Веты слишком громко. И она испуганно прикрыла рот рукой.

– Папулечка, он прямо сейчас к ней в гости придет! Наверное, он маньяк!

Судя по всему, отец Веты отпустил какое-то нелестное замечание. Он в опасность, грозившую Ветиной маме, явно не поверил.

– Как придет, так и уйдет! – услышала Кира его реплику. – Как отведает ее зеленого салата, так и сбежит! Хоть маньяк, хоть кто!

– Папа, но она для него поросенка жарит! Целую тушку! Нет, не вру! Вот тебе крест, что не вру! Сама видела!

И Вета неистово перекрестилась, совсем забыв, что по телефону папа не может ее увидеть.

– Папа, что делать, папа? Ау? Алле? Папа? Ты где, папа?.. – И, сунув трубку обратно в карман, она расстроено пояснила: – Нас разъединили. Связь очень плохая.

– А какая у тебя?

– У меня…

Но обсудить достоинства и недостатки различных систем мобильной связи подруги не успели. В подъезде загрохотал лифт. А затем появилась и сама кабина. И из нее вышел упругий колобок на двух ножках. Он выглядел очень даже симпатично. Круглое тельце венчала такая же круглая голова. А ручки и ножки были до того мягкими, что, казалось, мужчина состоит из одних лишь округлостей.

– Вот он! – страшным шепотом произнесла Вета. – Пожиратель поросят! Сердцем чую!

Мужчина и в самом деле нажал на кнопочку звонка у двери квартиры Ирины Константиновны. А потом еще и наклонился и аккуратно почистил округлой губочкой носки своих кожаных ботинок.

– Чистюля какой! – вызверилась на него Вета. – Гад!

Между тем дверь отворилась. Раздалось радостное восклицание Ирины Константиновны. А затем гостя мягко всосало вглубь ее квартиры. И дверь за ним захлопнулась.

– Нет, ты видела?! – воскликнула Вета. – Ты это видела?!

Вета выглядела такой разгневанной, словно поймала собственного мужа на факте измены. Кира попыталась внушить подруге более нейтральный взгляд на происходящее:

– Твои папа и мама фактически находятся в разводе. И при этом они оба – взрослые и самостоятельные люди. Почему бы им не попытать счастья с другими партнерами? Отца своего ты ведь не осуждаешь.

– Отец – мужчина! – отбрила Вета. – И к тому же не он первый начал эту канитель! Это мать его довела своими пареными морковными котлетками и соевым соусом без соли, уксуса и перца. Ты когда-нибудь пробовала соевый соус в натуральном, так сказать, виде?

– Нет. Не приводилось.