Дуэль 2009_7

У Египта было достаточно оружия, чтобы сдержать и отбросить противника, но в руководстве армией явно преобладали те пораженческие элементы, которые предпочитали разгром продолжению социальных реформ, начатых президентом Насером. Многие египетские офицеры, выходцы из буржуазной и феодальной среды, капитулировали ещё до начала войны. Их капитулянство выражалось в нежелании готовить боеспособных солдат, в отказе учить их овладению современной военной техникой. Среди высших офицеров было много бездельников, для которых армейские погоны были всего лишь мандатом на получение многочисленных привилегий. Эти люди наживались, устраивали свои делишки, наслаждались жизнью. У них не было желания готовить армию к битве, которая надвигалась с каждым днём. Египет имел достаточно людских и материальных ресурсов, чтобы не допустить поражения. Но эти ресурсы не были отмобилизованы заранее. Шовинистическая пропаганда, шапкозакидательсие речи и статьи, которыми были заполнены печать и радио в связи с провокациями израильской военщины, не могли заменить серьёзной подготовки всех сил и средств к сопротивлению врагу. Дали знать о себе и различия в жизни слоев египетского общества.

Всё вышесказанное, к сожалению, присуще в некоторой мере и нашей современной Армии.

НАША АПЛ В СРЕДИЗЕМНОМ МОРЕ

Долг солдата выполнять приказы.

Мы уже 45 суток в море. Патрулирование по маршруту изнурительно. Управление атомоходом передано Черноморскому флоту, а его штаб не знает возможностей атомных лодок и, ориентируясь на дизельные, даёт нам генеральную скорость 2,5 узла. При такой скорости наша лодка водоизмещением в 6 000 тонн не может держать глубину, и мы вынуждены идти минимальной скоростью 4 узла, при этом возвращаясь назад, чтобы держать свою точку местонахождения. И всё это от нашей сверхсекретности, когда вероятный противник про нас знает всё, а мы это всё скрываем от своих.

Начало «шестидневной войны» застало нас в Адриатическом море. Здесь мы получили сигнал, поставивший нас в тупик, - нам предписывалось к концу следующих суток достичь побережья Израиля в готовности нанести ракетный удар по Тель-Авиву. Расчёты показывали, что наша скорость на переходе должна быть не менее 50 узлов, по тем временам, да и сейчас ещё, скорость фантастическая даже для атомных подлодок. Потом определённые технические трудности для переоборудования ракет для стрельбы по берегу. Но приказ есть приказ, и мы приступили к его выполнению всеми доступными средствами. К счастью, наверху разобрались, и через восемь часов, в очередной сеанс связи, мы получили реальный по выполнению новый приказ. Этот случай доказывает то, что в штабах должны сидеть не случайные люди, а с практическим опытом, что сегодня нелегко выполнить.

Так неоднозначно происходило познание атомной энергетики всеми категориями флотского организма. И всё дальнейшее время до загрузки с плавбазы «Дмитрий Галкин» продовольствия и регенерации, всего, чего нам не хватало, - штаб Черноморского флота беспокоил нас радиограммами с требованием донести: «На сколько у вас осталось питьевой воды и ГСМ?». Они никак не могли взять в толк, что для нас самое важное. У них в головах был стереотип дизельной подводной лодки.

Мы получили приказ следовать в восточное Средиземноморье с задачей осуществлять слежение за авианосно-ударными соединениями США и НАТО, которые все устремились к берегам Израиля, чтобы морально, а, возможно, и более существенно поддержать Израиль. Но наша эскадра тоже не дремала, и это успокаивающе подействовало на них. Меня до сих пор удивляет, что много говоря о Карибском кризисе 1962 года, когда мир стоял на грани мировой войны, историки забывают, что подобная ситуация существовала и в июне 1967 года, и причиной здесь был Израиль. Видимо, это обстоятельство заставляет забыть этот штрих в истории, ведь здесь никак нельзя обвинить СССР в незаконных действиях, а противная сторона никак не привыкла признавать себя виновной.

Не буду описывать не вполне грамотные действия по опознанию встречающего нас эсминца, когда технические средства опознавания так и не выполнили своей роли и даже прожектор в непроглядной тьме средиземноморской ночи не дал желаемого результата. И только разносящаяся из мегафона в ночи «русская речь» позволила определить, что нас встречают свои. Мы последовали в полной темноте за эсминцем, вернее, за его кильватерным огнём. Ни он, ни мы других огней не зажигали - полное затемнение. Ведь шла война, где-то о помощи взывал американский транспорт типа «Либерти», торпедированный израильскими катерами. Обстановка в восточной части Средиземного моря тогда была посерьёзнее, чем даже в последующих конфликтах в Персидском заливе.