Дуэль

А я остался стоять в нерешительности. Я знал, что ждет меня там, внутри здания, если я последую за Адрианом и Фабулус. Разочарование и досада! Эти чувства в последнее время преследовали меня, словно психическая болезнь. А с болезнью нельзя шутить. Может быть, следует все же подавить в себе врожденное любопытство и отправиться домой к Густаву и игрушечным мышам на колесиках? Хотя я потратил столько сил и времени, преследуя своих противников, что мне было жаль останавливаться на полпути. Я должен был узнать все об их грязных делишках.

Я поспешно проскользнул под приподнятую дверь в подозрительное здание. И сразу же испытал разочарование и досаду!

ГЛАВА 10

Вопреки моим ожиданиям за рифленой поднимающейся дверью находилось не просторное помещение, а узкий коридор, уходящий в глубину здания. Вскоре он начал разветвляться и превратился в лабиринт проходов, в которых я совсем потерял ориентацию. Глубокий мрак окружал меня со всех сторон, и я непременно заблудился бы, если бы не моя угасающая от старости способность видеть в темноте.

Внимание мое привлекли два странных обстоятельства. Во-первых, двери, ведущие из коридоров в какие-то помещения, были распахнуты настежь, хотя все имели замки. Какими бы коварными и хитроумными ни были Фабулус и Адриан, они не умели открывать дверных замков. Такое им явно не под силу. Во-вторых, в здании царил жуткий холод. Я, конечно, понимал, что этот сарай простоял много лет без отопления, но контраст между температурой на улице и в помещении был слишком разительным, невероятным. Налицо явное нарушение физических законов. На улице было, по моей оценке, два-три градуса мороза, а внутри все десять.

Я совсем упал духом. Захотелось бежать отсюда. Может быть, в этом опасном деле все встанет на свои места и без моего участия? Но нет, я понимал, что во мне говорит малодушие. Мне все-таки удалось до конца не растерять отвагу, хотя я чуял, что меня ждет западня. Безобидные шорохи пугали меня, и я едва сдерживался, чтобы не закричать от страха. Постепенно я совсем забыл о цели моего пребывания здесь. Мне было уже не до Фабулус и Адриана. Честно говоря, я думал только о том, как бы унести отсюда лапы и выбраться из этого здания целым и невредимым, и стал искать глазами выход.

И вот внезапно он возник передо мной! По крайней мере то, что я увидел, было похоже на выход. А я думал, что уже окончательно заблудился в этом лабиринте коридоров. Впереди виднелись немного приоткрытые ворота. Но не те, через которые я проник сюда. Створы ворот были обиты резиновой прокладкой. Я уже почувствовал запах свободы.

Сквозь щель в приоткрытые ворота струился голубоватый свет и, как мне показалось, легкий пар. Я сунул голову в щель и, оглядевшись, сразу же понял, что это такое.

Представшее передо мной зрелище заставило меня замереть на месте от изумления. Нет, это не был выход на улицу. Это был вход в главное помещение здания, расположенное в его центре. Я увидел небольшой зал, снабженный сложным оборудованием. Здесь были краны с люльками и подъемные механизмы. Сверху сквозь огромное окно в крыше струился тусклый свет зимнего дня, наполнявший помещение голубоватым мерцанием. Я понял теперь, что источник холода, распространявшегося по всему дому, находится здесь. Это была мастерская скульптора.

Но ее хозяин занимался особого рода скульптурой. Он ваял изображения изо льда. Некоторые из них достигали пятиметровой высоты. Мне казалось, что я нахожусь в художественном музее Снежной королевы. Создатели выставленных здесь экспонатов были гениальными художниками. Им не было равных в мастерстве, детальной проработке скульптуры и вдохновении. Я с изумлением рассматривал вырубленных изо льда ангелов с распростертыми крыльями и фей. Вставших на дыбы лошадей и изготовившихся к прыжку леопардов, героев греческой мифологии, таких, как кентавры и трехглавые псы-церберы, роскошные автомобили, величественные ландшафты, бюсты знаменитостей. Некоторые причудливые скульптуры — ледяные цифры, обозначающие наступающий год, или кривая годового баланса — позволяли предположить, что преобладающая часть этих произведений была изготовлена на заказ, сделанный крупными фирмами и организациями к Рождеству и Новому году. Они должны были удивлять и радовать глаз гостей на корпоративных вечеринках. Век этих скульптур был недолог, через несколько часов в теплом помещении они начинали таять и терять свою форму. Впрочем, на меня производила огромное впечатление как раз их недолговечная хрупкая красота. Я впервые в своей жизни видел подобные великолепные произведения искусства.

Я находился в морозильной камере больших размеров, а вернее, в ледяном доме. Возможно, это здание в свое время выполняло соответствующие функции — поставляло лед на рыбные рынки и в рестораны, не оборудованные холодильными установками. Но произошла техническая революция, и ледяные глыбы стали не нужны в хозяйстве. Зато они понадобились художникам для воплощения своих замыслов. Поэтому огромный морозильник вновь был приведен в действие.