Дуэль

Я слышал, как вопли моих собратьев на время стихли, а затем возобновились с новой силой. Я видел, как Адриан, несмотря на безвыходную ситуацию, улыбнулся мне, а потом покачал головой, как Фабулус остановилась перед клеткой и бросила на меня печальный взгляд. Врачи, стоявшие за операционным столом, ухмылялись, и мне показалось, что я вижу их отражения в кривом зеркале, так искажены были их лица.

Их насмешила моя попытка напасть на них. Легко справившись со мной, они снова принялись за свое дело. Один из врачей вскрыл ампулу и набрал яд в шприц. Тот, который держал абиссинца, поместил его в специальный станок, и теперь мой собрат не мог пошевелиться. Его голова была повернута ко мне, и я видел его испуганный взгляд в тот момент, когда в его брюхо вошла игла шприца и из нее в его тело впрыснули смертоносный яд. После этого глаза его начали медленно мутнеть и стекленеть, жизнь покидала их. Тело перестало дрожать, веки опустились, из пасти вырвался глубокий вздох, и абиссинец умер.

В помещении стало тихо, мои собратья замерли, затаив дыхание. Фабулус сидела у ножки операционного стола, беззвучно рыдая. В гробовой тишине, установившейся в комнате, было слышно лишь звяканье столовых приборов о тарелку Максимилиана. У этого человека был отличный желудок! Врачи вынули покойного из станка и бросили его безжизненное тело на пустой операционный стол. Я знал, что скоро там возникнет целая гора трупов. В том полубессознательном состоянии, в котором я находился, все происходившее на моих глазах казалось мне фильмом ужасов. Но глубокая скорбь, которую я испытывал, возвращала меня к реальности, в тот мир, где текли настоящие слезы. Мои обреченные на смерть собратья больше не стенали вслух. Они молча беззвучно плакали.

Не теряя времени даром — возможно, убийцы были на сдельщине, — один из врачей склонился над второй клеткой. В ней сидел Адриан. Наступила его очередь! Этот хлыщ попытался оказать сопротивление, когда его бесцеремонно схватили и стали вынимать из клетки. Вместе с тем было заметно, что он с мужеством и достоинством принимает этот удар судьбы. По направленному на меня взгляду я понял, что теперь он соглашается со мной. Действительно, лучше наслаждаться жизнью, чем со страхом ждать ее скорого конца. Мы поняли друг друга без слов. Сделав над собой усилие, я кивнул ему, прощаясь. Заметив это, Адриан улыбнулся. А затем один из убийц положил его на операционный стол.

Руки в резиновых хирургических перчатках вскрыли новую ампулу и набрали в шприц новую порцию яда. При этом врачи переговаривались, обсуждая итоги какого-то баскетбольного матча. Какой цинизм! Рука со шприцем опустилась на покрытый рыжеватой волнистой шерстью живот Адриана, игла вошла в плоть и…

Внезапно раздался странный шум. Впрочем, нет, это был не просто шум, а скорее пение. Кто-то громко пел, и его голос резонировал. Однако могло быть и так, что это обман слуха. Ведь я находился в полуобморочном состоянии. У меня звенело в ушах. Вероятно, от пережитых ужасов я просто сошел с ума, и у меня начался бред. Голос был ирреальным, так, наверное, поют ангелы в небесном хоре. Причем звучала моя любимая песня.

Где-то над радугами
В голубой вышине
Есть страна,
О которой в детстве пели мне.

Где-то над радугами

В голубых небесах
Сбывается то,
Что ты видишь лишь в снах.

Мне показалось, что я теряю чувство реальности. Наверное, у меня от горя помутилось сознание. Неужели только я один слышу это пение?

Я посмотрел на врачей. Они замерли, прислушиваясь, а потом начали вертеть головами из стороны в сторону. Значит, они тоже услышали этот странный чарующий голос! Максимилиан уронил нож и вилку на тарелку и вскочил со стула с таким видом, как будто подавился салатом. Мои собратья в клетках тоже оцепенели, а потом начали искать взглядом того, кто так громко пел.

В конце концов взоры и палачей, и жертв сосредоточились на трубе большого сечения, по которой я пришел сюда. Голос доносился из ее жерла. Парень в белом халате, который уже вонзил иглу в брюшко Адриана, был до того изумлен, что снова вытащил шприц, так и не сделав инъекцию. Все присутствующие, затаив дыхание, смотрели на отверстие трубы. Пение вдруг прекратилось, и из темноты на нас взглянули чьи-то очень светлые горящие глаза.

— Приветствую вас! — крикнул Макс, обращаясь ко всем присутствующим, и бросил такой испепеляющий взгляд на Максимилиана, что тот попятился от страха и опрокинул стул. — Мой особый привет Господу Богу!