Дуэль

Раздевшись, и войдя в гостиную, Игорь Сергеевич увидел, что посреди комнаты, лицом к нему, стоит спасенный мальчик. Витя замер, его глазные яблоки, устремленные на вошедшего, не шевелились и Дарофееву показалось, что этот невидящий взгляд на самом деле пронизывает его насквозь.

- Дядя Игорь! - позвал хумчанин.

- Что? - вслух откликнулся целитель.

- Неужели... Неужели ты действительно меня не узнаешь?!

- Извини... Нет... - пожал плечами Пономарь разглядывая незнакомое лицо подростка. Голубые, почти прозрачные глаза, светлые вихры непослушных волос, тонкие, сжатые в розоватую нитку, губы, небольшая черная родинка на лбу.

В какой-то момент Пономарю пригрезилось, что он уже видел это небольшое пигментное пятнышко. Вот его руки застегивают какой-то шлем, и прямо тут, под обрезом металла, она, родинка. Но видение мелькнуло и исчезло.

- Дядя Игорь! - в отчаяние закричал Витя. - Ты же уже почти вспомнил! Ну, напрягись!

Но как Дарофеев не старался, в память лезли лишь события последи их дней, да еще обрывки снов. Призрачные напоминания о прошедшей жизни.

Да! Сны! В них Игорь Сергеевич, теперь он это точно вспомнил, видел именно этого паренька!

Но насколько были призрачны сны, еще неуловимее были воспоминания о них. Целитель удрученно покачал головой и сообразил, что до сих пор стоит посереди комнаты, залитой ярким светом люстры. Обернувшись, Пономарь нашел кресло и уселся в него.

- Извини... - повторил Дарофеев. На губах Вити Матюшина вдруг появилась широкая улыбка.

- Дядя Сергей тебе ведь рассказывал обо мне? Так?

- Так, - согласился Игорь Сергеевич.

- Тогда он должен был сказать кто я такой.

- Ну, да. Парапсихолог, там, еще что-то...

- Не что-то, а гений желания! - гордым голосом сказал мальчик. Целителю до сих пор странно было наблюдать за тем, что отчетливые слова, которые произносил, казалось бы, Витя, звучат без применения губ и рта. Все это смахивало бы на работу профессионального чревовещателя, если бы у Пономаря уже не было опыта телепатического общения.

- И что? - устало спросил Дарофеев.

- А то, что я хочу, чтобы ты меня вспомнил!

И сразу же Игорь Сергеевич понял, что мальчик начал какую-то энергетическую работу. Тело среагировало автоматически. Пономарь мгновенно оказался в силовом, непроницаемом для чуждых энергетик, коконе.

На лице Вити Матюшина появилось выражение досады.

Целитель потратил несколько секунд на уговаривание самого себя снять ненужную в данной ситуации защиту. Наконец, охранная оболочка была снята, и информационно-силовой поток, исходивший от хумчанина, словно внезапно налетевший смерч, закружил все перед глазами Дарофеева.

Он потерял счет времени. Казалось, проходят часы, или дни, мысли в голове неслись с потрясающей скоростью, но сконцентрироваться ни на одной из них, казалось, невозможно. Мысленный взор Игоря Сергеевича наполнился мешаниной образов. Улицы, лица, пейзажи, одно накладывалось на другое, и не было возможности вычленить из этого хаоса какой-нибудь цельный образ.

Закончилось все разом. Резко.

Еще с полминуты Пономарь сидел, ошарашено глядя прямо перед собой. Потом перевел взгляд на Витю.

Теперь в лице мальчика не было ничего незнакомого. Лишь появилась какая-то суровость, которой не было, когда они виделись в последний раз.

И тут целитель понял, что вспомнил. Он недоверчиво покопался в памяти. Нет, все точно!

Все образы, детали, встали на свои места. Дарофеев с потрясающей четкостью видел все, что случилось с ним за прошлый год. Пациенты, Константин, Репнев и, наконец, ставший по-настоящему родным и близким за это время, мальчик Витя Матюшин...

А сам хумчанин в это время опустошенно стоял под люстрой и чего-то ждал. Игорь Сергеевич вдруг понял, что воплощая в жизнь свое желание, подросток нечеловечески устал.

Вскочив с кресла, Дарофеев подошел к мальчику и крепко его обнял.

- Спасибо... - только и смог вымолвить целитель.

- Ты вернулся... - прошептал Витя, - я так рад...

Ноги его подкосились, и хумчанин моментально уснул на руках Игоря Сергеевича. Тот, конечно, мог, с помощью новоприобретенных способностей, накачать пацана энергией и силой, так, чтобы тот мог не спать еще несколько суток. Но благоразумие взяло верх. Поняв, что мальчику нужен отдых после таких тяжелых испытаний, Пономарь отнес его в спальню и, осторожно раздев, накрыл теплым одеялом.

Вернувшись в гостиную, целитель смог дать волю своей радости. Он несколько минут скакал, как безумный и, когда первый восторг несколько улегся, Дарофеев вдруг понял, что находится в каком-то новом, неизвестном ему пока состоянии.